Пылающий берег

Пять тысяч фунтов представляли собой целое состояние, это был заработок за двадцать лет для среднего рабочего. На такие деньги можно было купить ранчо и стада коров и овец, что обеспечило бы человека на всю оставшуюся жизнь, — так что нашлись десятки желающих получить вознаграждение или хотя бы сумму поменьше, ради чего они готовы были подольщаться к Гарри, давая смутные обещания, рассказывая фантастические истории или просто пытаясь обмануть его.

В их номере в отеле «Кайзерхоф» Гарри и Анна теряли время, выслушивая тех, кто никогда не решался уйти дальше железнодорожных линий, но желал возглавить экспедицию в пустыню, или тех, кто точно знал, где следует искать пропавшую девушку, а также тех, кто видел Сантэн и готов был за одну жалкую тысячу фунтов пойти за ней и привести в отель. Еще являлись всякие медиумы и провидцы, постоянно державшие связь с Сантэн на высшем уровне, и даже пришел некий джентльмен, предложивший продать им собственную дочь в обмен на пропавшую девушку.

Гарри вполне добродушно встречал всех. Он выслушивал их сказки, теории и прочее, садился с медиумами за стол со спиритической доской Уиджа, даже пошел с одним из них — этот провидец нанизал на шнурок несколько колец Сантэн в качестве компаса и отправился в пустыню, и Гарри пришлось пройти пять сотен миль.

Еще им представляли множество юных леди, самых разных окрасок, от блондинок до обладающих кожей цвета кофе с молоком, и каждая из них утверждала, что она и есть Сантэн де Тири-Кортни, при этом многие готовы были сделать для Гарри все, чего он только пожелает. Некоторые становились весьма шумными, когда им отказывали, и тогда Анна лично выставляла их из номера.

— Нечего и удивляться тому, что она худеет, — говорил себе Гарри.

Он наклонился к ней, чтобы погладить по бедру, когда она садилась рядом с ним в открытый «фиат». И ему на ум пришли слова старой богохульной молитвы: «Благодарим тебя, Господи, за то, что у нас есть, но дай нам еще немножко, чтобы мы были счастливы».

Он нежно усмехнулся, глядя на Анну, а вслух сказал:

— Скоро доберемся до нужного места.

А она кивнула и ответила:

— На этот раз мы ее найдем, я знаю. У меня предчувствие!

— Да, — покорно согласился Гарри. — В этот раз все будет по-другому.

Он мог с уверенностью говорить так. Ни одна из их многочисленных экспедиций не начиналась таким же мистическим образом.

Одна из их листовок, обещавших вознаграждение, вернулась к ним сложенной и запечатанной восковой печатью, с почтовым штемпелем, поставленным за четыре дня до того в Усакосе, маленькой станции на узкоколейке на полпути между Виндхуком и побережьем. Марки на пакете не оказалось, Гарри пришлось оплатить доставку, — и адрес был написан резким почерком, но явно рукой образованного человека, на хорошем немецком. Когда Гарри сломал печать и развернул листок, он нашел под текстом листовки лаконичное приглашение к встрече и нарисованную от руки карту, указывающую дорогу. Подписи не было.

Гарри немедленно телеграфировал в почтовое отделение в Усакосе, не сомневаясь в том, что столь далекая станция отнюдь не перегружена работой и что почтмейстер наверняка должен помнить каждое письмо и каждую посылку. Почтмейстер действительно помнил и пакет, и обстоятельства его появления. Его просто оставили на пороге почты ночью, и никто даже мельком не видел отправителя.

Наверное, именно на это и рассчитывал отославший приглашение, потому что оно заинтриговало и Гарри, и Анну, и они захотели отправиться на встречу. Им нужно было добраться до некоего местечка в пустынной Камас-Хотленд, в ста пятидесяти милях от Виндхука.

Им понадобилось полных три дня, чтобы добраться туда по ужасающим дорогам, но, после того как они не меньше десятка раз заблудились и ночевали прямо на жесткой земле рядом с «фиатом», они уже почти добрались до назначенного им места встречи.

Солнце сияло на безоблачном небе, ветер дул им в спину, осыпая их красной пылью, пока они тряслись на каменистой дороге. Анна как будто не замечала ни жары, ни пыли, ни всех трудностей пустыни, и Гарри, глядя на нее с безграничным восхищением, чуть не пропустил следующий крутой поворот. Колеса машины заскользили по обочине, «фиат» подпрыгнул и накренился над разверзшейся вдруг перед ними пропастью. Гарри резко вывернул руль и, когда они снова попали в колеи, остановил машину.

Они находились на краю глубокого каньона, разрезавшего плато, как удар топора. Дорога спускалась целой серией поворотов на сто восемьдесят градусов, как искалеченная змея, бьющаяся в судорогах, — а в сотнях футов внизу узкой лентой текла река, бросавшая на оранжевые скалы вокруг ослепительные отражения полуденного солнца.

— Это то самое место, — сказал Анне Гарри. — И мне оно не нравится. Если мы спустимся, то окажемся в полной власти любого бандита или убийцы.

— Минхеер, мы уже опаздываем на встречу…

— Не знаю, выберемся ли мы оттуда, и, видит Бог, никто нас здесь не найдет. Разве что наши белые косточки.

— Поехали, минхеер, поговорить мы можем и потом.