Пылающий берег

Через минуту полной неподвижности О’ва соблазнительно пошевелил пальцами, и самец шумно выдохнул через нос и вытянул шею, принюхиваясь к воздуху, пытаясь определить запах, но О’ва находился с подветренной стороны, да еще за его спиной уже рождался обманчивый утренний свет.

Бушмен снова поднял руку, потом медленно опустил ее. Самец сделал в его сторону несколько шагов и замер… потом шагнул еще, вопросительно повернув вперед уши, всматриваясь в крохотную низинку, где бушмен, не дыша, вжимался в землю.

Наконец любопытство подтолкнуло антилопу вперед, на расстояние выстрела из лука старика.

Стремительным движением, как атакующая гадюка, О’ва перевернулся набок, натянул тетиву и пустил стрелу. Она промчалась, как пчела, между ним и самцом и с хлюпающим звуком вонзилась в разрисованную щеку самца, и ее наконечник застрял в мягкой шкуре под ухом антилопы.

Зверь попятился от укуса и бросился в сторону. Его гарем мгновенно вскочил с песчаного ложа, самки тоже припустили галопом за бегущим самцом, размахивая длинными темными хвостами и оставляя за собой бледный след взлетевшего в воздух песка.

Самец тряс головой, пытаясь избавиться от стрелы, торчавшей из его щеки; он повернул и стал тереться головой о ствол одного из древних мертвых деревьев.

— Засела глубоко! — О’ва уже вскочил, пританцовывая и громко крича. — Работай быстро, стрела, донеси яд О’вы до сердца быка! Неси его быстро, маленькая стрела!

Женщины прибежали к нему с дюны.

— О, какой же ты искусный охотник! — восхваляла Ха’ани своего мужа.

А Сантэн задыхалась, но чувствовала разочарование, потому что стадо уже скрылось из вида на плоской темной равнине, затерявшись в предрассветных сумерках.

— Сбежал? — спросила она.

— Подожди, — ответила старая женщина. — Пойдем за ним. Увидишь. О’ва творит чудеса!

Старик отложил в сторону оружие, кроме двух стрел, которые он воткнул в головную повязку под таким же углом, как рога сернобыка. Потом прижал ладони к голове, согнув их так, чтобы они походили на трубчатые уши антилопы, и слегка изменил позу. Он громко фыркнул, ударил ногой по земле и прямо на глазах Сантэн превратился в сернобыка. Пантомима была настолько выразительной, что Сантэн восторженно хлопнула в ладоши.

А О’ва продолжал спектакль, изображая, как самец увидел манящую руку, как осторожно приблизился к ней — и был поражен стрелой. У Сантэн даже возникло чувство дежавю, настолько точно был повторен весь инцидент.

О’ва галопом промчался в сторону, двигаясь тем же шагом и в той же манере, что антилопа, но потом изобразил слабость и стал спотыкаться. Теперь он задыхался, его голова повисла, и Сантэн ощутила легкую жалость к подстреленному животному. Она подумала о Нюаже, и на ее глаза навернулись слезы, но Ха’ани хлопала в ладоши и вскрикивала, радуясь:

— Умри, о почитаемый бык, умри, чтобы мы могли жить!

О’ва, пошатываясь, описал широкий круг, его рогатая голова стала слишком тяжелой, и он наконец опустился на землю и забился в судорогах, когда яд разлился по его крови.

Все это выглядело настолько убедительно, что Сантэн вообще уже не видела маленького сан, она видела самца, которого он изображал. Девушка ни на мгновение не усомнилась в эффективности чар, насылаемых бушменами на добычу О’вы.

— Ах! — вскрикнула Ха’ани. — Он упал! Большому быку пришел конец!

И Сантэн сразу поверила ей.

Они выпили немного воды из яйца-бутыли, а потом О’ва отломил прямую ветку от одного из мертвых деревьев и заострил ее конец, чтобы приладить к нему наконечник из бедренной кости бизона, который имелся в его ноше. Он закрепил наконечник и взвесил в руке тяжелое оружие.

— Пора идти за быком! — возвестил он и двинулся вперед по равнине.

Первое впечатление Сантэн оказалось верным. Они уже пересекли мир дюн, но лежавшая перед ними равнина выглядела точно такой же угрожающей, а странные очертания высохшего леса придавали ей вид сюрреалистичный и инопланетный. Сантэн гадала, как давно мог высохнуть этот лес, и содрогнулась, поняв, что эти деревья вполне могли стоять вот так хоть тысячу лет, законсервировавшись в сухом воздухе, как мумии фараонов.

О’ва шел по следу стада антилоп, и даже на твердом каменистом пространстве, где Сантэн не могла различить ничего, маленький сан видел знаки и вел женщин уверенно, без колебаний. Он лишь раз остановился, чтобы подобрать обломок своей стрелы, лежавшей у основания мертвого дерева, о которое терся самец. Бушмен поднял его и показал женщинам.

— Видите? Стрела нашла цель!

Наконечник стрелы отсутствовал. О’ва намеренно изготовил стрелу так, чтобы сразу за отравленным острием находился более слабый участок, который легко ломался.

Свет быстро нарастал, и Ха’ани, шедшая впереди Сантэн, вдруг ткнула во что-то своей палкой. Сначала Сантэн не поняла, на что показывает бушменка, но потом заметила маленькую высохшую лиану с несколькими обгоревшими коричневыми листьями у самой земли — первый признак растительной жизни, которую они увидели, покинув побережье.