Пылающий берег

О’ва ни разу не усомнился в выборе направления. И хотя Сантэн понимала, что вот эти горы песка возникают в зависимости от преобладающих ветров и постоянно меняют форму и место, маленький бушмен шел сквозь них с уверенностью старого морского волка, ведущего свой корабль в переменчивых океанских течениях.

Молчание пустыни как будто вливалось в голову Сантэн, подобно расплавленному воску, заглушая ощущения и слух, наполняя ее шепотом пустоты, словно Сантэн прижимала к уху морскую раковину.

«Кончится ли когда-нибудь этот песок? — спрашивала она себя. — Или весь этот континент состоит из дюн?»

На закате они остановились и подготовили защиту против осады солнца. В самый жаркий час дня, когда Сантэн лежала в похожей на могилу канавке, вымазанная увлажненным мочой песком, ее малыш снова пошевелился внутри ее, на этот раз намного сильнее, как будто он тоже боролся с жарой и жаждой.

— Терпение, милый! — шепнула ему Сантэн. — Береги силы! Мы должны усвоить уроки и способы жизни этих земель, чтобы нам никогда больше не пришлось вот так страдать. Никогда!

В тот вечер, когда Сантэн поднялась из песка, она ради ребенка съела немного сушеной рыбы, но, как она и боялась, пища сделала ее жажду почти невыносимой. Однако и придала ей сил для ночного перехода.

Сантэн не расходовала энергию на разговоры вслух. Все трое путников старались сохранить силы и влагу, не произнося ненужных слов и не совершая ненужных движений. Сантэн посмотрела на небесный свод, совершавший свое величественное вращение, и увидела, что звезда Майкла все так же стоит напротив ее собственной, и их все так же разделяет черная пустота Южного полюса.

«Пожалуйста, пусть все это кончится, — мысленно взмолилась Сантэн, глядя на звезду Майкла. — Пусть это кончится поскорее, потому что я просто не знаю, сколько еще смогу вот так идти!»

Но это не кончалось, и казалось даже, что ночи становятся длиннее, песок под ногами глубже, а каждый день жарче предыдущего, зной колотил по людям, как молот кузнеца колотит по железу на наковальне.

Сантэн заметила, что потеряла счет дням и ночам, все смешалось в ее уме в единую бесконечную пытку жары и жажды.

«Пять дней, или шесть, или семь? — рассеянно гадала она, а потом сосчитала пустые яйца-бутыли. — Должно быть, шесть, — решила она наконец. — Только два яйца осталось».

Сантэн и Ха’ани положили в свои сумки по одной полной бутыли, разделив поровну и остальной груз, а потом съели последние ломтики сухой рыбы и приготовились к ночному переходу, однако на этот раз они не двинулись в путь сразу же.

О’ва какое-то время смотрел на восток, слегка поворачивая голову из стороны в сторону, как бы прислушиваясь, и Сантэн в первый раз заметила легкие признаки неуверенности в том, как он держал голову с короной из стрел. Потом О’ва негромко запел особым гортанным голосом.

— Дух великой Львиной звезды! — Он смотрел на Сириус, сиявший в созвездии Большого Пса. — Ты единственный, кто может видеть здесь нас, потому что все другие духи избегают Страны поющих песков. Мы одни, и наш путь труднее, чем тогда, когда я шел здесь в молодости. И дорога стала неясной, о великая Львиная звезда, но у тебя острый взгляд хищника, ты можешь видеть все. Веди нас, молю тебя. Проясни дорогу перед нами.

Потом он взял из сумки жены яйцо-бутыль, вытащил пробку и вылил немного воды на песок. Капли образовали маленькие шарики, и Сантэн невольно застонала и опустилась на колени.

— Видишь, дух великой Львиной звезды, мы делимся с тобой водой, — пел О’ва, снова закупоривая бутыль.

Но Сантэн не могла отвести глаз от маленьких влажных шариков и снова застонала.

— Спокойно, Хорошее Дитя! — прошептала ей Ха’ани. — Чтобы получить особый дар, иногда нужно отдать нечто драгоценное.

Она взяла Сантэн за руку и мягко потянула, заставляя встать, а потом повернулась, чтобы пойти за О’вой через бесконечные пески.

В оглушающей тишине, испытывая сокрушительную усталость и мучительную жажду, Сантэн снова двинулась вперед, на этот раз окончательно потеряв чувства времени, расстояния и направления, не видя ничего, кроме двух танцующих в мареве фигурок впереди, искаженных лучами убывающей луны и похожих на гоблинов.

А они остановились так внезапно, что Сантэн налетела на Ха’ани и упала бы, не поддержи ее старая бушменка; потом старая женщина мягко заставила ее лечь, и они замерли рядом на песке.

— Что… — начала было Сантэн, но Ха’ани быстро прижала ладонь к ее губам, заставляя умолкнуть.

О’ва лежал рядом с ними; и когда Сантэн затихла, он показал через бугор дюны, на которой они затаились.