В первые пять лет правления Тегола Единственного не было ни одного покушения, ни одного восстания, ни одного крупного заговора, угрожающего короне, ни одного конфликта с соседними державами или приграничными племенами. В королевстве царило благоденствие и справедливость, простой люд наслаждался процветанием и неслыханной свободой.
И все это благодаря горстке довольно скромных указов и манифестов, что делает ситуацию еще более примечательной.
Разумеется, Летер утопал в недовольстве, которое расползалось, как чума. Каждый был несчастен, а список жалоб, звучавших на запруженных, оживленных улицах столицы, с каждым днем становился все длиннее.
Очевидно, с этим надо было что-то делать…
– Очевидно, здесь уже ничего не поделать, – сказал король Тегол со вздохом, разглядывая подарок от акриннаев.
– Никаких мыслей, государь? – спросил Бугг.
– Никаких. Я сдаюсь. Я думаю-думаю, но вынужден признать, что это бесполезно. Дорогая?
– Даже не спрашивай.
– Помощи от тебя никакой. Где Брис?
– Со своими легионами, муженек. Они скоро выдвигаются.
– Он никогда не умел расставлять приоритеты. Помню, как горевала наша матушка.
– Из-за Бриса? – удивилась Джанат.
– Нет, в основном из-за меня. Неважно. Мы здесь решаем вопрос жизни и смерти. Не сумеем – запятнаем всю нацию на многие поколения вперед. Мне нужна помощь, а никто из вас до сих пор не предложил ни единой дельной мысли. Мои советники еще более никчемные, чем человек, которому они советуют. Положение складывается безвыходное. – Король замолчал и хмуро посмотрел на канцлера. – Как положено вести себя в такой ситуации? Найди мне того дипломата, чтобы я снова его прогнал… Хотя нет, погоди, посылай за эмиссаром.
– Вы уверены, государь?
– А что не так?
Бугг указал на вещицу, которую Тегол держал в руках.
– Потому что мы так и не выбрали равноценный подарок.
Тегол наклонился к нему.
– А почему, дорогой канцлер?
– Потому что никто из нас не представляет, что это за штука, государь.
Тегол скривился.
– Неужели лучшие умы королевства не в состоянии с ней совладать?
– Не знала, что мы к ним обращались, – пробормотала Джанат.
– Она сделана из кости и рога, инкрустирована жемчугом, и у нее две ручки. – Тегол помолчал, но никаких дополнений к этому краткому описанию не последовало. – По крайней мере, мне кажется, что это ручки…
Джанат поперхнулась, затем охнула.
Король Тегол почесал подбородок.
– Да, пожалуй, пусть эмиссар подождет еще немного.
– Разумное решение, государь.
– Твое мнение, Бугг, как всегда, бесценно. Ну что, дорогая женушка, удалимся в наши покои и попробуем изучить этот, кхм, дар поближе?
– Ты с ума сошел. Лучше найди Шурк Элаль. Или Рукет.
– Наконец-то дельный совет!
– А я куплю себе новый кинжал.
– Это показывает, что эмоции берут верх. Слепая ревность тебе не к лицу, возлюбленная.
– Она никому не к лицу, супруг. Ты ведь не думал, что я высказала это предложение всерьез?
– Верно говорят, легко предлагать, когда знаешь, что предложением не воспользуются.
– Именно так. А теперь найди какую-нибудь маленькую комнату с крепкой дверью и кучей замков. Как только эмиссар нас покинет, засунем этот дар туда и забудем, как страшный сон.
Джанат, скрестив руки, вернулась на трон.
Тегол отрешенно рассмотрел подарок и еще раз вздохнул.
– Бугг, посылай за эмиссаром.
– Сию минуту, государь. – Он махнул слуге, ожидавшему на другом конце тронного зала.
– Пока мы ждем, нет ли еще каких-нибудь королевских дел, которые надо обсудить?
– Ваш манифест о репатриации, государь… Он вызовет беспорядки.
Тегол ударил кулаком по подлокотнику.
– Именно! Беспорядки мне и нужны! Недовольство! Волнения! Протесты! Пусть народ шумит и потрясает мозолистыми кулаками! А мы будем помешивать это бурлящее варево и расплескивать во все стороны.
Джанат задумчиво уставилась на него.
– Ты своего добьешься, – проворчал Бугг. – Ты ведь планируешь отобрать землю у очень богатых семей. Это приведет ко всеобщему восстанию. Если ты считаешь его полезным.
– Полезным?! – возмутилась Джанат. – Когда это восстания бывали полезными? Тегол, я ведь говорила тебе, что этот указ…
– Манифест.
– … вызовет возмущение. Но ты разве слушал?
– Конечно, слушал, моя королева. Но позволь спросить: неужели мой замысел несправедлив?
– Справедлив. Земля, безусловно, краденая. Вот только те, у кого ее отнимут, едва ли с тобой согласятся.