Пустота внутри

Владимир успел понять, что, хотя характер у рогатого был не сахар, фигни он не советовал, так что быстро размялся, справил нужду и вернулся к колеснице. Шагая мимо баранов, он не устоял и погладил одного, — шерсть оказалась лишь видимостью, зверь был твёрд как камень. В пещере властвовал холод, но ни один из овнов не выдыхал пар.

— Магия, блин.

На берегу уже расстелили клетчатый плед, где стояли блюда с едой и пивные кувшины. Стоило приблизиться, как шум водопада стих, словно его перекрыли высококачественные стеклопакеты.

— Вижу, не утащили тебя. Уже успех! Садись, набивай брюхо. Отсюда и до ночи передышек не будет, выедем на поверхность и покатим по плато. — Чёрт засунул в пасть пышную булочку, из которой потёк заварной крем, и потянулся за ломтём кровяной колбасы.

Маг закидывал в рот сморщенную коричневую курагу и вдумчиво жевал, запивая, судя по всему, простой водой. На дичь, сладости и хмельное он внимания не обращал, да и смотрел куда-то в сторону, туда, где свет слабел.

— Значит так, — твердил чёрт между малосольными огурчиками, белой икрой, глотками пива и варёной бараниной, — доберёмся до Таркураба, там встретимся с гномом. К тому времени он должен будет уже собрать отряд, Потрошила его об этом предупредит. Передохнём немного и выдвинемся вместе куда хозяин скажет. Там-то ты и будешь искать то — не знаю что.

Фрагмент 1.7.

— Кстати об этом, я сомневаюсь…

— Сомнения оставь до лучших времён, мешок с костями. Видишь этого мага, жующего сморщенную фигню? Невесть почему и невесть зачем он решил, что ты на что-то годен. Не разочаровывай его.

— Я…

— Те, кто его разочаровывал, обычно кончали свои жизни в чане с биомассой.

— Но…

— Я не шучу. У его есть чан с подогретой биомассой, из которой он может вылепить всё, что угодно. Не разочаровывай его.

— О чём ты с ним болтаешь, раб?

— Да так, ни о чём, хозяин. Он дракона видел, пока мы ехали, впечатлениями делится. В его мире драконы давно повывелись.

— Дракона? Как тот выглядел? — проявил лёгкий интерес Геднгейд.

— Эй, мешок с костями, как тот дракон выглядел, ты говоришь?

Получив описание, маг перестал жевать и сфокусировал взгляд на Владимире, отчего на том словно забегали кусачие муравьи.

— Среброспинный. Интересно. Мог бы загадать желание, кабы знал, какую редкость встретил. Прикрой пасть, раб, еда валится наружу.

Трапеза подходила к концу, когда ей помешали. Геднгейд нахмурился и развеял чары звукоподавления. Ничего нового он не услышал, но земля под пледом вздрагивала как от чьих-то тяжёлых шагов. Взгляд пронзил мрак, по щелчку пальцев там зажглись десятки парящих огоньков и сдёрнули покрывало незримости с кравшейся твари. То оказалась жуткая голая обезьяна с пастью, полной зубов и нечёсаными космами на голове; всё тело сплошь мышцы, набедренная повязка украшена костяными побрякушками, человеческими черепами; в когтистой ручище дубина.

Поняв, что его обнаружили, гигант выпрямился во весь свой рост и издал рёв, от которого заложило уши. Он побежал и в четыре шага оказался у реки, но тут замер, потому что маг показал ему выставленный вверх указательный палец, словно прося обождать. В крошечных красных глазках отразилась растерянность. Владимир, оцепеневший от ужаса, сидел на прежнем месте и дрожал.

— Ешь давай, — посоветовал чёрт, — до самой ночи голодный будешь.

— Это… это… это что?!

— Грендель, что ж ещё? Случаются такие неприятные встречи, особенно в пещерах, но ты не бойся. Для хозяина это ерунда. Главное на привал останавливаться в местах, где магия есть. Без неё пришлось бы худо.

Завершали трапезу скомканно, пора было поспешать, а художник ещё и не мог оторвать взгляд от замершего кошмара. Пасть у него была особенно страшна, зубы слишком длинные, торчали во все стороны, кривые настолько, что один даже щёку протыкал.

Чёрт быстренько скатал плед вместе с посудой, а потом распахнул его, оттряхивая, но на землю не упало ни крошки, — всё исчезло. Плед был аккуратно сложен и предоставлен магу, который заставил волшебный предмет исчезнуть.

Гед Геднгейд потянулся, отряхнул шубу и задумчиво глянул на чудовище. Через миг оно, повинуясь щелчку пальцев, воспарило над полом. Руки мага принялись плавно двигаться из стороны в сторону и параллельно с тем форма гренделя изменялась. Он обращался комом живой плоти, кровоточащим красно-розовым месивом мышц, органов, костной ткани, послушным и податливым ровно мокрая глина. Полюбовавшись своим творением, Геднгейд огладил острую бородку, резко крутанул ладонью и направил в месиво тонкий луч синего света, превративший биомассу в огромное облако бабочек. Те разлетелись безумно красиво и плавно, стали порхать по каверне и поражать воображение своей красотой.