Просто люби жизнь

– Готово, – наконец говорит Мэтт, и я снимаю пижаму, заранее радуясь перспективе. Ванная комната у Мэтта огромная, и я чувствую запах какой-то приятной мускусной эссенции для ванн.

– Большое спасибо, – с благодарностью говорю я Мэтту, усаживаясь в ароматизированную воду. Когда вода касается моей кожи, я судорожно вздыхаю. Что это, черт возьми, такое? – Прости! – в смятении восклицаю я. – Это… Это не… – Я вскакиваю, с меня стекает вода. – Она едва теплая! Я здесь замерзну! Извини.

– Едва теплая? – Мэтт изумленно смотрит на меня. – Она теплая! – Он опускает руку в воду. – Теплая!

Он говорит мне, что я не права? О температуре моего собственного тела?

– Для меня здесь недостаточно тепло. – Я снова слышу напряжение в собственном голосе. – Я люблю, когда тепло по-настоящему.

– Но… – Рука Мэтта все еще в воде, и он смотрит на меня с недоверием.

Мгновение мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. Это почти… конфронтация. Затем, как будто осознав это, Мэтт вынимает руку из ванны и отступает, вытирая ее полотенцем для рук.

– Давай не будем переживать, – осторожно говорит он. – Выпусти немного воды, Ава, и налей такую, какую тебе хочется.

– Хорошо, – так же осторожно говорю я. – Спасибо.

Я вылезаю, заворачиваюсь в большое полотенце, выпускаю половину ванны и начинаю наполнять ее горячей водой. Воцаряется тишина, нарушаемая лишь шумом льющейся воды. Похоже, мы отлично умеем молчать.

Пока я болтаю в воде рукой, ко мне в голову забредает несколько нежелательных мыслей. Я знаю, что Мэтт для меня – идеальный мужчина, я знаю, что он такой, но в его жизни есть всего несколько аспектов, которые… какие? Не отрицательные, конечно, нет, но… сложные. Странное искусство. Гольф. Мясо. Родители.

Я бросаю взгляд на Мэтта. Он, кажется, тоже задумался. Держу пари, он думает о том же. Он, наверное, думает: «Она оказалась вегетарианкой, чья собака изуродовала мою рубашку. И ей не нравится японский панк. Сможем ли мы построить отношения?» Эта мысль неприятно задевает меня. Мы вернулись в Англию всего несколько дней назад, и у нас уже есть сомнения?

Я выключаю воду и импульсивно спрашиваю:

– Мэтт?

– Да? – Он настороженно оглядывается, и я уверена, что его одолевают те же мысли.

– Послушай. Мы должны быть честными друг с другом. Согласен?

– Согласен, – кивает он.

– Дела обстоят так… У нас есть пара проблем. Но мы можем с этим справиться. Можем построить отношения. В конце концов, мы вместе построили башню из гальки, помнишь? Вместе прыгали со скал. Мы оба любим мороженое. Мы отличная команда!

Я посылаю ему обнадеживающую, ободряющую улыбку, и его лицо светлеет от приятных воспоминаний.

– Я хочу построить отношения, – твердо говорит он. – Верь мне, Ава.

– Я верю.

Он хочет построить отношения. Я хочу построить отношения. Тогда в чем проблема? Голова кружится от разочарования.

– Хотя я думаю, что моя жизнь для тебя – как чужая страна, – добавляет Мэтт, и что-то звенит у меня в голове.

Чужая страна. Вот оно. Я помню, как думала, что Мэтт – это чудесная новая земля, которая ждет, чтобы ее открыли. Что ж, я делаю открытия. И он тоже.

– Именно так и есть! – с новым воодушевлением восклицаю я. – Так и нужно смотреть на вещи!

– Как? – Мэтт, кажется, не понимает.

– Мы как две разные страны, – объясняю я. – Назовем их Аваленд и Мэттленд. И нам нужно привыкнуть к культурам друг друга. Например, в Мэттленде принято хранить зарядные устройства для телефонов в банке с надписью «Шоколадные рулеты». А вот в Аваленде это карается смертной казнью. Мы просто должны узнать друг о друге, – подчеркиваю я. – Узнать и привыкнуть друг к другу. Понимаешь?

– Хм. – Мужчина несколько мгновений молчит, осмысливая сказанное. – В Мэттленде, – говорит он, – собаки спят на полу.

– Верно, – откашливаюсь я. – Ну… нам придется решить, как мы будем перенимать обычаи друг друга. У нас будут… э-э… переговоры. – Я разворачиваю полотенце, надеясь отвлечь его от собачьей темы. – А пока позволь, я познакомлю тебя с одним из моих самых важных обычаев. В Аваленде ванна должна быть именно такой.

Я залезаю в полную ванну и вздыхаю от удовольствия, когда моя кожа соприкасается с водой. Жарко. Это восстанавливает силы. Это – настоящая ванна. Мэтт подходит, пробует температуру воды, и его глаза расширяются.

– Ты шутишь? Это не ванна, это котел.

– Если хочешь, залезай, – улыбаюсь я ему, и через мгновение он снимает футболку и шорты. Он осторожно ступает в воду, выглядя искренне расстроенным.

– Я этого не понимаю, – признается он. – Я этого совсем не понимаю. Ой! – садясь, восклицает он. – Горячо!

– Любишь меня – люби мою температуру воды для ванны, – поддразниваю я и щекочу его грудь пальцами ног. – Сейчас ты в Аваленде. Наслаждайся.

Двенадцать

Прошло почти три недели с тех пор, как я принимала ванну у Мэтта, и я пребываю в задумчивости. Не в плохом смысле. Боже, нет. Конечно, нет. Просто в задумчивости.