Просто люби жизнь

– Случайностей не бывает, – таинственным тоном произносит Тофер. – Кстати, мне нравится, как вы с Гарольдом работаете в команде, – более деловито добавляет он. – Ты стоишь на стреме, он делает дело. Очень ловко. Отличная связка!

Я не могу удержаться от улыбки при мысли о том, что у нас с Гарольдом «связка». Но я не хочу, чтобы Тофер распускал слухи о том, что я специально испортила книгу. Я люблю книги! Я их спасаю!

– Я бы ни за что не причинила вреда книге, – с каменным лицом говорю я. Снова бросаю взгляд на израненное холеное лицо Женевьевы и морщусь, как будто это настоящая травма.

– В наши дни пластическая хирургия творит чудеса, – говорит Тофер, проследив за моим взглядом, и я невольно улыбаюсь.

– Дело не только в разорванной книге. Это… ну, ты понимаешь. Моя первая встреча с родителями Мэтта, и она закончилась вот так. У тебя могут быть самые лучшие намерения, самые лучшие намерения, но… – Я безнадежно вздыхаю.

– Слушай, Ава. – Тон Тофера становится очень серьезным, и я поднимаю глаза, надеясь на мудрые слова совета или ободрения. – Дело вот в чем. – Он делает паузу, морщит в раздумье лоб. – Ты как думаешь: макароны – это овощи?

Одиннадцать

Два часа спустя мое настроение немного улучшилось. Мы поужинали (я ела макароны с горошком, и это было прекрасно) и отвели Гарольда в местный парк на вечернюю прогулку. Теперь я сижу на кровати и читаю вопросы, которыми меня засыпали в Ватсапе:

Как дела?????

Какой у него дом????

Пожалуйста, подробности!!!

Я на мгновение задумываюсь, затем печатаю:

Это потрясающе! У него отличная квартира. Действительно крутая!

Мой взгляд падает на Лысого волка, и я вздрагиваю. Я думала о странном искусстве Мэтта и решила придерживаться следующей стратегии: я просто не буду на это смотреть. Я легко могу научиться передвигаться по квартире, не глядя на Лысого волка, страшного ворона и все остальное. Конечно, могу.

Нет смысла писать в Ватсапе о причудливом искусстве, это будет выглядеть только негативно. Поэтому вместо этого я печатаю:

Очень индустриально. Отличные соседи по квартире. И я познакомилась с его родителями!!!

В телефоне тут же начинают жужжать ответы:

С родителями???!!!!

Ух ты, как быстро!!!

Я поднимаю глаза, вижу входящего в спальню Мэтта, убираю телефон и улыбаюсь.

– Все хорошо? – спрашивает он.

– Да! Отлично!

Я жду, что Мэтт продолжит разговор, но он этого не делает, и мы погружаемся в молчание.

Я заметила, что Мэтта вполне устраивают длинные молчаливые паузы. Я хочу сказать, что вообще-то тоже люблю тишину. Тишина – это здорово. Это миролюбиво. Это то, что нам всем нужно в беспокойной современной жизни: тишина.

Но в то же время здесь чересчур тихо.

Чтобы заполнить этот пробел, я снова открываю Ватсап и читаю последний комментарий Нелл:

Какие у него родители?

Я быстро отвечаю:

Потрясающие!!!

Я закрываю Ватсап, прежде чем меня спросят о каких-либо дополнительных деталях, и снова обращаюсь к Мэтту. Слова бурлят у меня в мозгу. И одна из моих жизненных теорий такова: не выпускать слова из мозга вредно для здоровья. Иначе они свернутся. Плюс, вы понимаете, кто-то же должен говорить.

– Значит, Женевьева, да? – легкомысленно говорю я. – И что там за история?

– История? – мгновенно настораживается Мэтт. – Нет никакой истории.

– Мэтт, ну должна же быть какая-то история, – говорю я, пытаясь скрыть нетерпение. – У каждой пары есть своя история. Вы были вместе – что случилось потом?

– Ах да. Ну… Хорошо, да. Мы были вместе. – Он делает паузу, словно раздумывая, как лучше описать свои отношения с Женевьевой. Наконец переводит дыхание и заключает: – Потом мы расстались.

Я ощущаю крошечную вспышку разочарования. И это всё?

– Должно быть что-то большее, – настаиваю я. – Кто положил этому конец?

– Не помню, – говорит Мэтт. Он кажется загнанным. – Правда. По-моему, это было взаимно. Это было больше двух лет назад, после нее у меня была другая девушка, а она встречалась с каким-то другим парнем… Просто так вышло, что она – суперфанатка Дома Харриет, так что она до сих пор, ну, понимаешь. Рядом.

– Понимаю. – Я перевариваю новую информацию.

Он расстался с ней два года назад. Хорошо. Но потом у него появилась другая девушка?

– Просто интересно, – небрежно говорю я, – когда ты расстался с другой девушкой? Той, что после Женевьевы? И вообще, как ее звали?

– Ава… – выдыхает Мэтт и поворачивается ко мне. – Я думал, мы не собирались этого делать? Что случилось с «только ручная кладь»? Что случилось с «давай останемся в пузыре»?

Я хочу возразить: «Женевьева разорвала чертов пузырь, вот что случилось!» Но вместо этого улыбаюсь и говорю:

– Конечно. Ты прав. Давай не будем туда заглядывать.

– Мы здесь, – говорит Мэтт, беря меня за руки и сжимая их. – Это все, что имеет значение.

– Вот именно, – киваю я. – Мы вместе. Конец истории.