Просчёт Финикийцев

Почему она боится обстрелов? Ведь сама же добровольно… Снова послышался свист, и Анжела понеслась вниз по лестнице, утаскивая Ауада за собой. Она закрыла массивную дверь, изготовленную во времена, когда о бомбах никто не помышлял. Зажгла свечу, и на некрашеной каменной стене появились две дерганые тени. Было душно и промозгло одновременно. Казалось, будто мир снаружи перестал существовать, будто Ауад все пропустил, пытаясь успокоить чужую, напуганную и до смешного одинокую женщину.

Жаль, что нельзя выйти и посмотреть, как падает с неба неописуемой красоты зеленая комета, как освещает неопрятную улицу вспышка, как смерть осматривается в поисках легкой ежедневной добычи.

Боже Иисусе, здесь невозможно даже курить. Остается лишь сидеть на брошенном на пол матрасе и слушать ее бормотание. Когда-то Анжела видела, как бомба убила несколько человек, работавших с ней. Ауад слышал эту историю раньше. Он слышал десятки подобных историй. Тоскливая грань взрослого мира, о которой не хотелось думать. Так или иначе, смерть настигнет всех.

– Останься до утра, – просила женщина, – ты не можешь вот так уйти…

«Я все могу!» – подумал Ауад.

Он поднялся на ноги, в неровном свете свечи взглянул на нее свысока. Дома придется сидеть в подвале с соседями, но это свой дом и свои отморозки, пусть при встрече ему и противно с ними здороваться.

– Перестань завывать! – сказал он грубым басом, удивляясь сам себе.

В свои шестнадцать он был выше Анжелы, гораздо сильнее её, и телом и духом. Она ему не указ. Никто ему не указ. Она всего лишь чужестранка, которой он добровольно согласился помогать. А еще, её время прошло. Как прошло время всех европейцев с их лицемерным замшелым либерализмом. Здесь война, детка. Кто дотянулся, тот взял. Кого задело, тот не выживет. И так было всегда.

Он прошелся по подвалу от стены до стены, чувствуя себя непобедимым и настолько правым, что сам Господь Бог не сможет ничего возразить.

– У меня мать и сестра, – сказал он, – я иду к ним.

В гостиной проснулся телефон, звякнул резкой раздражающей трелью. Анжела вскочила с места, но тут же уселась обратно. Бомбы падают гроздьями, одна за другой. Вечерний выход еще не окончен.

«Тщеславная трусиха», – подумал Ауад, – «С чего она решила, сто следующая попадет именно сюда?»

Он открыл дверь, взбежал по лестнице. Поднял трубку, выдохнул и сказал «Алло!».

– Кто это? – спросила по-французски женщина на другом конце линии, – Где Мартин?

– Нет здесь Мартина, я за него.

Женщина извинилась и дала отбой.

Когда людям нужно сказать нечто важное, они это говорят. Или просят передать. А тут бабские глупости, дебильные игры в шпионов.

Он сунул в карман пачку Мальборо, прихватил на память бензиновую зажигалку с металлическим корпусом и вышел через парадное крыльцо на узкую улицу, освещенную светом луны, пахнущую многодневным мусором и некогда благополучным бытом.

Ауад не видел лицо отца Бутруса в полутьме за резной решеткой, но чувствовал исходящее оттуда нетерпение. Он достал из кармана джинсов плотный запечатанный конверт, сложил пополам и просунул в щель меж прутьев. Конверт бесшумно провалился в темноту и через мгновение на его месте появился другой, в точности такой же.

– Что-то еще? – спросил священник.

– Да. Просили передать, Камилла выходит замуж.

Отец Бутрус некоторое время молчал.

– Замуж, значит. – повторил он, – Хорошо, дитя мое, деньги будут ждать тебя в обычном месте. Иди с миром и служи Господу!

Выйдя из церкви на раскаленную полуденную улицу Ауад ощутил ничем не оправданное облегчение.

Глава 18

Нью Джерси,

Октябрь 2005

– Что же было в том электронном письме? – спрашивает Мишель.

– По правде, ничего интересного.

Она приподнимает брови, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заржать. Представляю себе, как она ворочается ночами без сна, как строит догадки и гипотезы. Да я молодец, я чертов мастер саспенса!

– Время и адрес, – говорю я наконец, – он назначил мне встречу.

– Ты не заподозрил подвоха?

– И не думал в ту сторону. После двух суток на улице я мечтал только о горячем душе и месте, где можно нормально поспать. Скамейки в парке для сна не годились, а из интернет-кафе меня выгнали. То ли я слишком долго играл онлайн, то ли от меня воняло. Ведь Карла ушла, и некому стало купить мне новые носки.

– Значит, ты пошел на встречу с незнакомым человеком, ничего не выясняя?

– Что значит – незнакомым? Я читал его электронную почту, знал баланс на банковском счету, номер депозитной ячейки в Лондоне…

Ощущение было такое, будто он мой родственник: какой-нибудь двоюродный дядя или потерянный в далеком детстве сводный брат. Будто мы с ним связаны общей тайной. Не знаю, можно ли объяснить это словами.

Я помню автобусную остановку, рощицу чахлых тополей, светофор. Какая-то девица выгуливала пса, разрешив ему мочиться на рекламные тумбы. Я сидел на бордюре у обочины, клевал носом и не сразу заметил, как напротив остановился темный фургон.