Проповедник

Керстин продолжала плакать, уткнувшись лицом в рубашку мужа, поэтому давать Патрику необходимые сведения пришлось Бу. В ответ на вопрос, нет ли у них ее недавней фотографии, мать Йенни вытерла лицо бумажной салфеткой и достала из сумочки школьный снимок, напечатанный с использованием четырехцветной автотипии.

Патрик аккуратно взял фотографию и посмотрел на нее. Типичная семнадцатилетняя девушка, чуть слишком сильно накрашенная и с несколько упрямым выражением глаз. Он улыбнулся родителям, пытаясь изобразить полный оптимизм.

– Красивая девочка, вы ею наверняка гордитесь.

Они оживленно закивали, и на лице Керстин появилась слабая улыбка.

– Она хорошая девочка. Правда, с подростками, конечно, бывает непросто. Она не хотела ехать с нами в отпуск на кемпере, хотя мы так отдыхали с самого ее детства, но мы стали упрашивать, объясняя, что это, вероятно, последнее лето, когда мы можем предпринять такую совместную поездку, и тогда она согласилась.

Услышав собственные слова о последнем лете, Керстин вновь расплакалась, и Бу успокаивающе погладил ее по волосам.

– Вы ведь отнесетесь к этому серьезно? Мы слышали, что должно пройти двадцать четыре часа, прежде чем начинают поиски и тому подобное, но вы должны поверить нашим словам о том, что с ней наверняка что-то случилось, иначе она связалась бы с нами. Она не из тех девочек, кто мог бы просто на все наплевать и заставить нас волноваться.

Патрик вновь постарался изобразить на лице максимальное спокойствие, но в голове у него уже с бешеной скоростью вертелись мысли. Перед глазами встала картина обнаженного тела Тани в Королевском ущелье, и он заморгал, чтобы отделаться от нее.

– Мы не будем ждать двадцати четырех часов, так поступают только в американских фильмах, но пока мы ничего не выяснили, вам нужно постараться не волноваться. Хотя я и верю вам на слово, что Йенни очень правильная девушка, но мне уже доводилось с таким сталкиваться. Они с кем-то встречаются, забывают о времени и пространстве, забывают о том, что дома волнуются папа с мамой. В этом нет ничего необычного. Но мы сейчас же начнем опрашивать людей. Когда будете уходить, оставьте у Анники номер телефона, по которому мы сможем с вами связаться. И пожалуйста, сообщите нам, если она вам позвонит или объявится дома. Вот увидите, все уладится.

Когда они ушли, Патрик задумался, не пообещал ли он слишком много. Какой-то зуд, появившийся в области желудка, ничего хорошего не предвещал. Он посмотрел на оставленную ему фотографию Йенни. Только бы она просто загуляла.

Он встал и пошел к Мартину. Лучше начать поиски сразу. Если произошло самое худшее, нельзя терять ни минуты. Согласно отчету судмедэксперта, Таня до смерти прожила неделю в плену. Время пошло.

Лето 1979 года

Из-за боли и темноты время проходило в каком-то лишенном снов тумане. День или ночь, жизнь или смерть – не имело значения. Даже шаги снаружи, понимание приближающегося зла, не могли заставить действительность проникнуть в ее темное жилище. Звук трещавших костей смешивался с чьим-то полным боли криком. Возможно, с ее криком. Она толком не знала.

Тяжелее всего было выносить одиночество. Полное отсутствие звуков, движений, ощущения прикосновения к коже. Она никогда не представляла, насколько мучительным может быть отсутствие человеческого контакта. Оно перекрывало любую боль. Словно ножом, вонзалось в сердце и заставляло ее дрожать в приступах лихорадки, сотрясавших все тело.