Проповедник

– Моя мама говорит, что если девушка хоро-о-шенькая, то некоторая глупость не помеха! – произнес он, мило склонив голову.

Эрика держалась за живот и тяжело дышала.

– Прекрати, я больше не могу. Разве не ты говорил мне, что я должна проявлять доброту!

– Да, помню. Просто очень трудно остановиться. – Патрик перешел на серьезный тон. – А что ты думаешь об этом Густаве? Пожалуй, его не назовешь самым душевным человеком на свете. Ты действительно считаешь, что он подходит Анне?

Смех Эрики резко смолк, и она наморщила лоб.

– Нет, я довольно сильно волнуюсь. Надо, видимо, считать, что все лучше, чем мучитель женщин, и так оно, собственно, и есть, но только… – Она заколебалась, подыскивая подходящие слова: – Только мне хотелось для Анны чего-то большего. Ты заметил, какой у него был неодобрительный вид, когда дети шумели и повсюду носились? Готова биться об заклад, что он из тех, кто считает, что детей должно быть видно, но не слышно, а Анне это совершенно не подходит. Ей нужен кто-нибудь добрый, душевный, любящий, с кем она будет хорошо себя чувствовать. Что бы она ни говорила, я вижу по ней, что ей не слишком хорошо. Но ей кажется, что она большего и не заслуживает.

Прямо перед ними огненным шаром опускалось в море солнце, но красота вечера Эрику на этот раз не трогала. Ее тяготило беспокойство за сестру, и ответственность временами казалась настолько большой, что ей становилось трудно дышать. Если она ощущает такую ответственность за сестру, как же она справится с ответственностью за еще одну маленькую жизнь?

Она прислонилась головой к плечу Патрика и полностью отдалась опускающейся на них вечерней темноте.

⁂

Понедельник начался с радостных новостей. Из отпуска вернулась Анника. Загорелая и цветущая, расслабленная после обильных занятий любовью и винных возлияний, она сидела на своем месте в приемной и, сияя, улыбнулась Патрику, когда тот вошел. Обычно он утро понедельника ненавидел, но при виде Анники день сразу показался легче. Она являлась своего рода втулкой, вокруг которой вращалось все отделение полиции. Анника организовывала, спорила, ругала и хвалила – смотря по необходимости. Приходя с любой проблемой, от нее всегда можно было услышать мудрое и утешительное слово. Даже Мелльберг начал относиться к ней с определенным уважением и больше не решался ее потихоньку щипать или бросать на нее сальные взгляды, что слишком часто случалось в первое время его пребывания в отделении.

Всего через час после прихода Патрика Анника с серьезным выражением лица постучала к нему в дверь.

– Патрик, ко мне пришла пара, которая хочет заявить об исчезновении дочери.

Они встретились взглядом, и оба знали, что каждый из них подумал.

Анника привела взволнованных супругов, которые с поникшими плечами сели перед письменным столом Патрика. Они представились как Бу и Керстин Мёллер.

– Наша дочь Йенни вчера не вернулась домой.

Это произнес отец – маленький коренастый мужчина лет сорока. Пока он говорил, он нервно теребил шорты с ярким рисунком, не отрывая взгляда от стола. Реальность того, что они сидят в отделении полиции и заявляют об исчезновении дочери, казалось, привела их в полную панику. Голос срывался и у него, и у жены – тоже маленькой и полненькой, когда она продолжила:

– Мы живем в кемпинге, в Греббестаде, и Йенни собиралась около семи часов поехать во Фьельбаку с друзьями, с которыми тут познакомилась. Думаю, они хотели пойти в кафе, но она пообещала вернуться домой к часу. Они, конечно, заранее договорились о том, что их кто-то привезет домой, а туда они планировали поехать на автобусе. – Ее голос тоже стал хриплым, и ей пришлось сделать паузу. – Когда она не пришла домой, мы заволновались. Мы постучались к одной из девушек, с которыми она собиралась ехать, и разбудили и ее, и ее родителей. Она сказала, что Йенни не пришла на автобусную остановку, как они договаривались, и они подумали, что она просто решила не ездить. Тогда мы поняли, что произошло нечто серьезное. Йенни никогда бы с нами так не поступила. Она наш единственный ребенок и всегда тщательнейшим образом следит за тем, чтобы предупредить нас, если собирается прийти поздно или что-нибудь в этом роде. Что с ней могло случиться? Мы слышали о девушке, которую нашли в Королевском ущелье. Вы думаете, что…

Тут голос изменил ей, и она разразилась отчаянными рыданиями. Муж утешающе обнял ее, но в его глазах тоже собирались слезы.

Патрик заволновался. Сильно заволновался, но постарался не показывать этого супругам.

– Я считаю, что пока нет причин проводить подобные параллели.

«Черт, до чего корректно я говорю», – подумал Патрик, но ему было очень трудно разбираться с такими ситуациями. От страха, испытываемого этими людьми, у него сковывало горло от сочувствия, но он не мог позволить себе поддаться этому чувству и в качестве защиты прибег к почти бюрократической корректности.

– Давайте начнем с некоторых сведений о вашей дочери. Вы сказали, что ее зовут Йенни. Сколько ей лет?

– Семнадцать, скоро будет восемнадцать.