Проповедник

Вспотевший не только от давящей жары, Патрик быстро зашагал прочь. Выйти из тесного маленького кемпера к царившей снаружи неразберихе представлялось ему облегчением. Когда эта девчонка сунула ему под нос свою маленькую грудь, он почувствовал себя педофилом, а когда она начала прижиматься к его ноге, он просто не знал, куда деваться, – настолько ему стало противно. Одежда почти не прикрывала ее тело. Общее количество ткани на ней могло бы составить один носовой платок. Его вдруг осенило, что, возможно, через семнадцать лет так одеваться и липнуть к взрослым мужчинам будет его дочь. При этой мысли он содрогнулся и тотчас понадеялся, что Эрика носит под сердцем сына. Про поведение подростков-парней он хотя бы все знал. А эта девушка, с чрезмерным макияжем и болтающимися огромными украшениями, казалась ему пришелицей из космоса. Патрик также не мог не заметить кольцо у нее в пупке. Наверное, он стареет, но сексуальным он бы это точно не назвал. Скорее ему подумалось про риск инфекции и образования шрамов. Но видимо, это возрастное. Он до сих пор прекрасно помнил, как его отругала мать за кольцо в ухе, а ему тогда было уже девятнадцать. Кольцо слетело быстрее быстрого, и на нечто подобное он потом больше никогда не отваживался.

Поначалу Патрик заблудился среди кемперов, стоявших так тесно, что их впору было ставить друг на друга. Лично он не понимал, как люди могут добровольно проводить отпуск, сгрудившись, точно селедки в бочке, вместе с кучей другого народа. В принципе он, конечно, понимал, что для многих это стало стилем жизни, и самым привлекательным для них как раз является общность с другими жителями кемпинга, которые каждый год возвращаются на то же место. Некоторые кемперы уже едва ли можно было так называть, поскольку к ним со всех сторон пристраивали палатки и тенты, так что они больше напоминали перманентные дома, год за годом стоящие на своих местах.

Обращаясь к отдыхающим за помощью, Патрик под конец нашел описанный Мелани кемпер и увидел сидящего перед ним долговязого и очень прыщавого парня. Глядя на красные и белые прыщики, Патрик пожалел его, подумав, что он не удержался и выдавил часть из них, хотя у него наверняка останутся отметины, которые еще долго продержатся после того, как пройдет угревая сыпь.

Когда Патрик остановился напротив парня, солнце светило ему прямо в глаза и пришлось заслонять их рукой. Солнцезащитные очки он забыл в отделении.

– Привет, я из полиции. Я разговаривал с Мелани, которая живет чуть подальше, и она сказала, что ты знаешь Йенни Мёллер. Это верно?

Парень молча кивнул. Патрик сел рядом с ним на траву и увидел: тот, в отличие от малолетней «лолиты», откровенно расстроен.

– Меня зовут Патрик, а тебя?

– Пер.

Патрик поднял брови, показывая, что ожидает продолжения.

– Пер Турссон. – Он нервно выдергивал из земли пучки травы, не отрывая глаз от своего занятия. – Это я виноват в том, что с ней что-то случилось, – проговорил он, не глядя на Патрика.

– Что ты имеешь в виду? – Патрик вздрогнул от изумления.

– Это из-за меня она опоздала на автобус. Мы встречались здесь каждое лето, с самого детства, и всегда классно проводили вместе время. Но с тех пор как она познакомилась с этой макакой Мелани, она сделалась прямо несносной. Только и говорила: Мелани то, Мелани сё, Мелани сказала и черт знает, что еще в таком же духе. Раньше с Йенни можно было разговаривать о важных вещах, о чем-то имеющем значение, а теперь у нее на уме только макияж, одежда и прочая ерунда, и она даже не смела сказать Мелани, когда собиралась со мной встретиться, потому что Мелани явно считает меня придурком или чем-то в этом роде.

Он выдергивал траву все быстрее и быстрее, и образовавшееся рядом с ним маленькое голое пятно разрасталось с каждым выдернутым пучком. Запах жарившейся на гриле еды тяжело нависал над их головами и пробирался в ноздри, отчего у Патрика забурчало в животе.

– В подростковом возрасте девочки всегда такие. Это пройдет, обещаю. Потом они опять станут людьми. – Патрик улыбнулся, но затем вновь обрел серьезность. – Почему ты говоришь, что это твоя вина? Ты знаешь, где Йенни? Если так, то ты должен понимать, что ее родители ужасно волнуются…

Пер протестующе замахал рукой.

– Я понятия не имею, где она, знаю только, что с ней наверняка что-то случилось. Она ни за что бы просто так не сбежала. А поскольку она собиралась ловить попутку…

– Ловить попутку? Куда? Когда она ее ловила?

– Поэтому-то я и виноват. – Пер говорил нарочито четко, словно обращаясь к маленькому ребенку. – Я затеял с ней ссору, как раз когда она собиралась уходить, чтобы встретиться с Мелани на автобусной остановке. Мне было так тошно оттого, что я гожусь для общения, только если об этом не знает эта проклятая Мелани, и, когда Йенни проходила мимо нас, я поймал ее и высказал все, что думаю. Она огорчилась, но даже не возражала мне, а просто стояла и слушала. Потом сказала только, что опоздала на автобус, и теперь ей придется добираться до Фьельбаки на попутке. С этим она ушла.