Пролог

и соображать. Огляделся по сторонам – тююю – это ж двор родной, когда бежал,

даже и не заметил, как сюда попал, ноги сами привели. Все страхи ночные вмиг

улетучились, потеряв силу рядом с родительским домом. Уселся на прохладные

камни, трясущимися руками достал рассыпавшийся по карману табак и бумажку от

папиросы – скрутил самокрутку и с наслаждением помилованного задымил…

Наутро бабка Ирания пошла на двор и опешила, увидев сына, который уже

давно должен был быть в далеких Буровниках. А он вот он лежит, скорчившись на

продавленном диванчике возле сарая, и похрапывает мирно. Грязный, с пустыми

руками, перегаром разит, что даже мухи не садятся. Подошла к непутевому

124

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

отпрыску, толкнула его в бок легонько:

- Вставай, соня! Что это ты тут улегся? Иль случилось чего? Обокрали? Избили?

Джур открыл глаза, увидел одутловатое встревоженное лицо матери, заулыбался

спросонья, казалось, что все случившееся прошлой ночью – лишь страшный сон.

Сел, протирая глаза, надел очки, зевнул:

- Мать, папироску бы. Спроси у аньянкиного-то, а? Да не случилось ничего, закрыты

ворота были, я покантовался было рядом с ними, да не открывали, и стражников

знакомых никого не увидел. Вот и вернулся, надо выждать случая подходящего.

С этими словами, встал, потянулся, побрел в дом:

- Мать, голодный я, да и помыться бы – пока возле ворот бродил – всю одежонку

угробил.

Вышел, почесывая волосатую грудь, аньянин благоверный, буркнул под нос

«удродобр», на просьбу о папироске, молча вынул из кармана требуемое и пошел во

двор. После завтрака и баньки, спешно затопленной бабкой Иранией, сытый и

довольный Джур растянулся на своей кровати, захрапел, воздавая должное подушке

и мягкому матрасу. Подробностей никаких о своих ночных странствиях он

рассказывать не стал, посчитав, что утреннего оправдания, которое он преподнес

матери, более чем достаточно. Так и потянулись снова дни, одинаковые в своей

неизменности. Днем Джур валялся дома, вечером шел к дружкам, иногда ходил к

башенным воротам, возвращаясь, рассказывал матери очередную байку о том, что

выйти в сторону Буровников невозможно – патрули-де не пускают. Лорена,

оживившаяся с отцовским возвращением, глядя на него, сникла, поскучнела, а потом

стала где-то пропадать целыми днями, отговариваясь, что у подружек была. Бабка

Ирания, глядя на сына, так впустую растрачивающего отпущенные ему дни,

загрустила, но ни о чем не спрашивала и более никаких попыток хоть как-то

устроить его жизнь, не предпринимала. Вставала по утрам, по привычке готовила,

убирала, стирала. Старческие хворобы разные навязались, все чаще и чаще молила

она Великую Семерку, чтобы позволили уйти, соединиться с мужем и слушать

шепот их на звездных полянах.

Джур, довольный такой жизнью, совсем обленился: не занимался ни

дочерью, ни домом. Начал пить так, что его прежние загулы казались детскими

125

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

шалостями. Тащил на пропой все, что было мало-мальски ценного в глазах

ростовщиков, все, что можно было обменять на бутыль – другой. Утром, благоухая

перегаром, вещал матери очередной план, как он попытается сегодня устроиться

куда-нибудь и уж постарается для семьи. Какой он хороший, просто никто его не

понимает, что в жизни ему не везет, что все против него, что он талант, а все ему

просто завидуют. На эту тему он мог разглагольствовать часами, временами лишь

замолкая, чтобы закурить очередную папиросу. Мать слушала его, тихо звеня

спицами – покуда глаза видели, она вязала и вышивала заказчицам, которых

присылали сердобольные соседки, иногда письма писала для тех, кто грамоте обучен

не был. Аньяна с мужем утром вставали поздно, завтракали – столоваться они стали

с возвращением Джура отдельно, в своей комнате, там у них и погребок был, где они

свои припасы хранили, а потом собирались и уходили куда-то по своим делам.

Прошло полгода, бабка Ирания, верившая, что вот-вот все образуется само-собой, с

неотвратимой ясностью поняла, что ничего не образуется, что все вот так и будет.

Всегда. Что сын никогда не станет добытчиком и помощником, что дочь так и будет

чураться ее, шляясь днями, а иногда и ночами вместе со своим мужем. Что внучка

где-то пропадает постоянно после неожиданного отцова возращения, того и гляди

постучат весовщики, и обвинят ее в чем-нибудь или, что еще хуже, она сама не

вернется однажды. Так, с каждым днем россказни Джурия про новую светлую жизнь

теряли свою силу, и не верила бабка уже ни единому его слову, делая лишь вид, что

слушает его, а по вечерам – что верит отговоркам о поисках работы и о том, что

очередная пропавшая вещица просто завалилась куда-то. Дни шли за днями,

неотличимые друг от друга.

Этот день тоже не отличался ничем от других. Утро было обычным, днем