Пролог

отлитой из красноватого металла. Багрово-черные тени от каждого, появляющегося

на ночных улицах, ложились веером вокруг ног, превращая идущего в диковинного

паука, вроде тех, которые водятся в Диких мирах. На ярмарочные дни, особенно в

Торговище, съезжалось множество цирков со всей Зории. Только цирки диких были

для мирян интереснее – незнакомые твари, дрессированные дикими племенами,

которых и самих не мешало бы приобщить к культуре. Страшновато смотреть на

артистов было, но на диковины валил народ, восхищались — в толпе ротозеев

прижимали, так, что ребра трещали. Были случаи, что и рожали тут же в толпе,

зазевавшись.

120

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

Паукообразная тень преследовала каждого, кто появлялся после заката.

Только ночные жители, привыкнув, не обращали на своего безмолвного

преследователя никакого внимания. Джур же, хотя и бывало, приходилось по ночам

ходить по кабакам, да бабенок цеплять, но бывало-то все это в компашках тесных,

хоть и смелых одной на всех пьяной храбростью, никак не мог привыкнуть к тени,

таскающейся за ногами. Тогда он был не один, и то было страшновато. Сейчас же

багрово-черный город, живущий непонятной жизнью, с криками, обрывающимися

протяжным стоном — убивали частенько, или со сладострастными всхлипываниями,

несущимися из темных углов — работали жрицы Тайаманты, и вовсе стал чужим.

Дневной город, закрывая солнечные глаза, надевал пугающую маску — сам Хрон со

своими подручными выходил на улицы обделывать свои темные делишки.

Джур брел мимо работающих тимантей, мимо жертв и убийц, мимо воров и

обчищенных ими, мимо каких-то непонятных личностей, закинувших головы и

высасывающих досуха бутыли с пойлом, мимо толп, курящих дурные цветы, стоя

прямо на улицах, мимо детей, с порочными чумазыми личиками, продающих своих

младших братьев и сестер, мимо матерей, родивших своих младенцев непонятно от

кого и теперь торгующих своим молоком, которое, надо сказать, стоило дороже, чем

кафэо. Ходило поверье, что молоко матерей возвращает мужскую силу, и многие из

сладострастных старичков хотели бы им воспользоваться. Мелькнуло вроде как лицо

тиманти, очень похожее на Малинку. Мелькнуло и пропало. Возле высохшего

фонтана сидел пьяный клоун, которого при свете дня всегда приглашали на детские

праздники все мало-мальски состоятельные горожане. Клоуну было плохо, он был

одинок и от своего ночного одиночества почти сошел с ума, хотя, под клоунской

маской это было совсем не заметно. И совершенно не мешало развлекать детвору.

Лишь в ясные лунные ночи, пылающие багрово-черным светом, его пугало

собственное безумие. Он садился, где приходилось, и вел длинные беседы с самим

собой, вопрошая себя и забывая вопросы до того, как сам же их и произнесет. Джур

подсел рядом – хоть кто-то рядом. Оглянулся и увидел, что в фонтане, в

полувысохшей лужице мрачно-багровой жидкости на дне, что-то или кто-то

копошится, а клоун повернулся к нему и бормочет под нос какую-то несуразицу,

вскочил и пошел быстрым шагом. Сворачивая в следующий проулок, оглянулся и

121

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

увидел, что из фонтана выползает нечто. Тень у фонтана была, и фонтан был, а

клоун тени не отбрасывал. Джур приостановился, вглядываясь, и подумывая, какую

скверную шутку играет с ним выпитое днем крепкое пойло. Но сознание с

кристальной ясностью и удивительной сообразительностью быстренько опровергло

такую спасительную догадку. Из фонтана выбрались ноги – суставчатые, черные и

страшные, выползли и отправились за ним, остатки волос встали редкими

сорняками на голой клумбе буйной головушки, очки запотели — ядовито-едкий,

вонючий пот выступил из каждой поры, сердце билось где-то возле горла, стремясь

навсегда покинуть свое привычное место обитания. Вот и настал самый страшный

миг: тень от ползущих с тихим шуршанием ног уже в трех шагах, в двух, вот уже

совсем рядом. Ноги его налились леденящей неподъемной тяжестью, ни сдвинуться,

ни убежать, даже упасть и отползти - не получится, нет сил... Джур замер — ноги

прошелестели мимо, за ними тянулся маслянистый след. Не думая о последствиях,

Джур наклонился и зачем-то провел трясущейся пятерней по медленно

высыхающему следу. Поднес руку к лицу — багрово-темная слизь окутывала

каждый кусочек кожи, а потом как-то странно исчезала, словно впитывалась —

бесследно и, судя по всему, безвредно. «Фуууух», - выдохнул он, - «Вот мерзость-то

по улицам шляется».

Ночь казалась бесконечной. Везде что-то шептало, шипело, шелестело,

вскрикивало, испускало последний вопль, хлюпало, звенело и падало. Капала вода,

капала кровь, медленно сочилось время, отмеряя темноту. Темнота забралась в души

всех, кто очутился на улицах, кто оказался во власти Хрона и его детищ. Улицы,

площади и переулки, улочки — кривые и не очень, арыки, наполненные багрово-