Принц Илиар

– А вы, ваше величество, посмотрите на бадилира. Разве он не образованный и обаятельный человек и при этом не доблестный воин? Разве он хуже девонцев? Махчеты просто выросли на другой культуре, но они от нас далеко. И мы им, и они нам безразличны. А вот Агора – другое дело, у нас под боком, – парировал жрец.

…Наступил день праздника, для большинства девонцев – время отдыха и веселья, а для жрецов больших и малых храмов Майо – один их самых тяжелых дней в году. Их, служителей бога, в нетерпении ожидали десятки молодых пар, которые до захода солнца должны были успеть вступить в брак, обещающий, по поверью, стать прочным и счастливым.

Вечером же город пустел. Закрывались лавки и магазины, запирались дома горожан, и празднично одетая толпа выходила к воротам города за процессией молодых монахов, несущих фигуру бога Майо. Там, за стенами столицы, на просторном лугу, за которым специально ухаживали, засевая его густой и мягкой травой, начиналось гуляние. Люди пели, танцевали, возносили благодарственные молитвы, жгли костры, готовили и ели разнообразную снедь. Другими словами, делали то, что принято делать в праздник в любом другом месте.

Конечно, были и мелкие отличия. Например, истово, отдельно от других молились лишенные зрения. Для них это был день Майо, исцеляющего слепых. В священном двукнижии девонцев была притча о бедном крестьянине, потерявшем зрение и не сумевшем вспахать и засеять поле так, как следовало бы. Тот горько сетовал на судьбу, понимая, что обрекает семью на голод, когда вдруг услышал голос, сказавший ему: «Не печалься. Вот увидишь, все будет хорошо». И действительно, урожай выдался на славу. Крестьянин всю осень и зиму неустанно молился богу, а в день весенних всходов пошел в храм с дарами для Майо и долго стоял на коленях перед его статуей. А уходя, как бы невзначай, произнес: «О, великий Майо! Я знаю, что все случилось именно так, как ты и предсказывал. Кроме одного. Ты тогда сказал «вот увидишь», а я так ничего и не увидел». Некоторое время стояла тишина, а потом раздался тихий смех: «А ты, крестьянин, не такой простак, каким кажешься». И крестьянин прозрел. С тех пор слепые молятся богу в этот день, прося вернуть им зрение.

Агорийцы сидели вместе со знатью на трибунах и глядели на веселящуюся толпу и комедиантов, устраивающих разнообразные представления. Поминутно подскакивали слуги, разнося напитки и кушанья. Вначале, пока не исчезла прелесть новизны, было интересно, а потом принц и его свита начали скучать. Видно было, что скучает и часть придворных, видящих во всем этом традиционную процедуру, а не удовольствие. Наконец, далеко заполночь праздник пошел на убыль. Публика с трибун двинулась обратно в город. Усталые агорийцы вместе с остальными тряслись на лошадях, предвкушая близость теплой постели.

…Было раннее утро. Прошло больше десяти дней, как принц прибыл в Девон. Король сидел в своем кресле у окна и мучился горькими раздумьями. Ему нравился принц и его свита. Он часто ловил себя на мысли, что не замечает разницы между ними и девонцами, а различие в вере его не волновало. Вера в бога нужна тем, кто хочет в него верить. Вместе с тем он понимал, что счет времени до войны, которую должен он объявить, пошел на дни. Он снова и снова перебирал в голове те личные и государственные резоны, которые вынудили его согласиться напасть на Агора, и находил их все менее и менее убедительными. Король понимал, что, скорее всего, он просто старый больной человек, который, предвидя близкий и неизбежный конец, с безразличием относится к жизни и смерти других людей. И, может, поэтому так легко поддался уговорам жреца. Ферн прекрасно знал, во сколько обошлись королевству обеспечение секретности и подготовка этой войны, и в то же время всей душой хотел бы ее избежать. Тем не менее, хотя и небезупречный, но способ сохранить мир существовал. От короля не укрылось, что принц серьезно увлечен его дочерью. То, что та была холодна по отношению к нему, его беспокоило мало. Это могла быть просто женская уловка. А даже если и нет, то вряд ли кто-нибудь стал бы с ней советоваться. Все-таки – принц, и привлекательный. Наверно, получше какого-нибудь надутого местного князька. Их брак мог решить все проблемы. Дети принцессы создали бы новую династию королей. Возникшая неприязнь между королевствами сошла бы на нет. Были бы, конечно, правовые проблемы. Например, что произойдет, когда король Агора умрет, если принцесса не успеет родить наследника. Илиар станет править обеими странами? Впрочем, так далеко думать не хотелось. Наконец, король решился и попросил слуг передать принцу Агора просьбу нанести ему визит.

Илиар завтракал. У него после вчерашнего праздника трещала голова. Сказывались и выпитое, и слишком короткие часы сна. Он был раздражен, понимая, что напился, в сущности, из-за того, что не мог видеть, как весело щебечет принцесса с бадилиром и как холодно реагирует на его шутки. Переданная ему просьба короля была совсем некстати, но королям не отказывают.