Претерпевшие до конца. Том 2

– Я, действительно, недооценила тебя. Ни твою душу, ни голову. С нашим мужем ты хлебнула уже немало горя и, не сомневайся, ещё много-много хлебнёшь. Но если ты, разглядев его, продолжаешь любить его так же, как раньше, то ты выдержишь всё. И кто знает, может, тебе удастся то, что не удалось мне: распутать ту паутину, в которую он сам себя заключил и теперь так мучительно задыхается.

– Помилуйте, об этом ли сейчас думать? Его жизнь в опасности!

– Успокойся. В нашей истории слишком много узлов, чтобы они оказались разрублены одним ударом. Их надо будет распутывать год за годом. Тебе и ему.

– Дай Бог, чтобы так всё и было! Если бы было можно, я поехала бы к нему насовсем! – выдохнула Тая. – Работала, терпела лишения – лишь бы с ним, лишь бы видеть его каждый день, слышать голос…

Лидия грустно вздохнула:

– А, знаешь, Тася, Степан Антоныч на днях предложил мне уехать с ним в Германию…

– Степан Антоныч? – глаза Таи округлились. – Разве он собирается уезжать?

– Там есть состоятельные люди, которым интересны его работы. И они готовы оплатить нашим тюремщикам его пропуск на свободу…

– И что же вы ответили?

– Я ответила, что он должен ехать.

– А вы?..

Лидия поморщилась:

– Что – я? Где – я? Я слишком больна, чтобы куда-то ехать. Да и дети…

– Мне кажется, они бы только рады были уехать. Особенно, Ика.

– Да, Ика была бы рада… – невесело откликнулась Лида и после паузы добавила: – Что же я делаю не так? Ни единого дня своей жизни я не жила для себя, не оставалась праздной. Я любила свою семью, для которой жертвовала всем, но моя семья распалась. Я бесконечно любила отца, за которым ходила день и ночь, когда он стал немощен, а он весь последний год попрекал меня, что я не понимаю того, что он пытался до меня донести, укорял теплохладностью ко Христовой Истине. Я любила мужа, о котором заботилась, как мать, но муж объявил, что моя опека подавляет и оскорбляет его личность, и оставил меня. Я любила детей и старалась дать им всё, что только было возможно в наших условиях, но сын сказал, что почти не видел меня и не знал моей ласки, и теперь не шлёт даже писем, а лишь почтовые карточки и деньги, а дочь просто не обращает на меня внимания… Я любила всех, я заботилась обо всех, я все эти годы тянула всех на своей шее… Что же я упустила? Где оступилась? Был один-единственный человек, который любил меня, любил, зная безнадёжность этой любви, ничего не видя от меня в ответ на свои благодеяния. Этот человек готов был жениться на мне и сделать для меня всё, хотя никогда не говорил этого. Но я не любила его и дорожила своей семьёй. И, вот, я осталась одна. Старая, больная и никому не нужная. Почему так? День за днём до бреда я задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа. Ни разу я не отступила от своего долга, а теперь не вижу вокруг ничего, кроме черепков разбитой жизни, моей жизни!

Тая не отвечала. Она сидела, сжавшись, ссутулившись, втянув голову в плечи и глядя в пол, и, по-видимому, чувствовала себя виновницей перечисляемых несчастий.

– Подними глаза-то, – окликнула её Лидия. – Ты не виновата, что всё так случилось. Мне не следовало тебе всего этого говорить, прости. Вероятно, в погоне за материальными благами для моих близких я упустила из виду их души, и они затворили их для меня. Но теперь этого не исправить…

– Простите меня…

– Полно, я ведь сказала, что твоей вины в моих бедах нет. Иди, Тася. Я устала… Поезжай к нему, утешь, приголубь. А, когда вернёшься, не сочти за труд, зайди ко мне, расскажи, как он там.

Тая поднялась и, склонившись, поцеловала руку Лиды:

– Простите нас всех, – прошептала, глотая слёзы. – И поправляйтесь! Пожалуйста! А я обязательно зайду и расскажу вам всё.

Она ушла. Занавески едва заметно колыхались. Лидия с трудом поднялась и, подойдя к окну, глубоко вдохнула тёплый летний воздух:

– Как же, должно быть, хорошо теперь в Посаде! Милый Посад, подожди, я ещё приеду, хотя бы один раз, чтобы надышаться твоим воздухом, насмотреться на природу, которую столько лет не видела, и проститься с тобой. О, так будет! Для этого одного я встану на ноги и одолею дорогу – чтобы увидеть небо и лес, лес и небо…

Глава 9. Напутствие на муку

Когда-то он казался ей исключительным, необыкновенным человеком, образ которого не отенён ничем. Иногда посещавшие душу сомнения в его непорочности вызывали стыд за саму себя – как можно даже допускать подобные мысли! Казалось, что если бы хоть одно из этих случайных подозрений подтвердилось, если бы хоть одно пятно замарало созданный в воображении светлый образ, мир рухнул бы в одночасье.

Ту свою детскую наивность Тая вспоминала теперь с грустной улыбкой. За годы жизни невенчанной женой своего «ивана-царевича» она узнала его таким, каким не могла и вообразить в своих испуганных сомнениях, узнала его слабости и пороки, узнала его в нравственном падении, в помрачении духа, в малодушии… Но, вот, странность: всё это нисколько не пошатнуло её чувства к Сергею, не оттолкнуло её, а лишь сильнее привязало.