Преступление, искупление и Голливуд

Бабушка велела мне пойти на задний двор к Гилберту и его друзьям.

– Они там читают Библию.

Книга у них действительно была, но никто и не думал ее читать. У них была красивая Библия бабушки – в красном переплете с золоченым тиснением. Каждая мексиканская семья знает, о какой Библии я говорю. Это была важнейшая вещь в каждом мексиканском доме, покупали ее за двадцать два доллара в рассрочку на пять лет. Я был в шоке, что бабушка позволила вынести книгу из дома. Но в тот момент Гилберт влипал в такое количество неприятностей, что она наверняка только радовалась, что он решил обратиться к благому слову.

Гилберт, Чарли Диаз, Бобби Ортега и еще один чувак открыли Библию на странице, где был изображен распятый Иисус. На столе рядом лежала большая кипа чего-то, похожего на чай. Я подумал, что это «йерба буэна» – чай, который обычно заваривала нам бабушка.

– Йерба буэна, – сказал я, ткнув пальцем в листья.

– Точно, – отозвался Чарли. – Отличная травка.

Оказалось, что Гилберт и его друзья прикрывались изучением Библии, чтобы спокойно отделить листья марихуаны от стеблей.

В то время не было нормальной табачной бумаги, по крайней мере, мы о ней не знали. Гилберт использовал пергамент, в который мясники заворачивали мясо, самокрутки приходилось облизывать чуть ли не целиком, чтобы сигарета держалась.

– Давай-ка и Дэнни накурим!

Всем эта идея понравилась, и Гилберт прикурил мне один влажный косяк. У меня не получилось затянуться, так что Гилберт сделал тягу сам, выдул дым в бумажный пакет и дал мне вдохнуть через отверстие. Это сработало – очень и очень хорошо.

Я пыхал, а остальные парни свистели и подбадривали меня.

В дом я вернулся словно на крыльях. Я прыгал по мебели, кружился по всему дому. Бабушка снова разозлилась на меня из-за дурачеств. Я ржал, как полоумный, и она пинками выгнала меня из комнаты. Моя бедная бабуля понятия не имела, что это был мой первый, но далеко не последний кайф.

Семь лет спустя мы с Гилбертом организовали бизнес. Гилберту было двадцать, он только что вернулся из армии, отслужив два года в десанте. Он не стал тратить время зря и сразу занялся делом на улицах.

По субботам мы начинали рано. Я приходил к его дому, бабушка кормила нас яичницей и колбасками чоризо. Потом мы отправлялись на Темпл-Стрит к дилеру Чьюи, забирали у него героин и продавали его в парке «Сан-Вэлли».

Рожей Чьюи, как и Ричарда Берри, можно было бы иллюстрировать слово «наркоман» в словаре. При этом у него была жена, дети и чистый, уютный дом.

Основная часть работы – наполнять воздушные шары. Берешь воронку, надеваешь на носик воздушный шарик и засыпаешь бело-бежевый порошок. Мы делали по тридцать, сорок или даже шестьдесят шариков и отправлялись в парк. В одной части парка Гилберт заключал сделку, а я ждал на другой. Как только Гилберт получал деньги, он показывал мне на пальцах, сколько шариков нужно отдать клиенту. К тому времени, когда они ко мне подходили, я уже держал нужное количество порций во рту.

Мать относилась ко мне с холодком, для отца я был разочарованием. Идеальных родителей я видел только по телевизору в сериалах «Приключения Оззи и Гарриет» и «Трое сыновей». За просмотром я нюхал клей, чтобы справиться с пустотой внутри, и ждал, пока мой дядя, крутейший чувак во всем мире, не вспомнит о моем существовании.

– Можно мне с тобой?

– Конечно!

Ну и что, что он собирался загнать граммов пятнадцать героина? Куда бы он ни шел, я следовал за ним. Я был верен ему и готов на все ради его одобрения. Если бы он играл в футбол, я бы тоже стал спортсменом. Просто так сложилось, что он был гангстером и дилером.

Гилберт стал моим проводником не только в мир наркотиков, но и в другие миры. Как-то утром он разбудил меня рано утром. Мне было восемь.

– Пойдем на рыбалку, – предложил он.

Мы вышли на задний двор, накопали червей и сложили их в банку с продырявленной крышкой.

По бульвару Глен Оукс мы дошли до дамбы Хансен. Идти пришлось пять миль, но с Гилбертом этот путь не казался длинным. Бульвар Глен Оукс находился в безлюдной северной части Пакоимы, вокруг были только поля и грязь. Гилберт решил научить меня крутой походке.

– Мужики ходят вот так, – сказал он и продемонстрировал, как именно. Я был прилежным студентом.

Мы пересекли поле, заросшее высокой травой. Гилберт положил на землю удочки и сказал:

– Мне нужно отлить.

Я подумал, что тоже хочу, стянул штаны и присел.

Гилберт с удивлением уставился на меня.

– Ты что делаешь? Посрать решил?

– Нет, пописать.

Я вырос в окружении тетушек и кузин, и все они справляли нужду сидя. Я не знал, как ссыт мой отец, потому что он постоянно работал, часто бесился на меня, и я никогда не заставал его в туалете. Для меня писать сидя было нормально, но Гилберту так не казалось.

Он с силой толкнул меня прямо в грязь.

– Парни ссут стоя, дурачина!

Я с криком вскочил на ноги:

– Да я прикалывался!