Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

Dounia gained one comfort at least from that interview, that her brother would not be alone. He had gone to her, Sonia, first with his confession; he had gone to her for human fellowship when he needed it; she would go with him wherever fate might send him.	Дуня из этого свидания, по крайней мере, вынесла одно утешение, что брат будет не один: к ней, Соне, к первой пришел он со своею исповедью; в ней искал он человека, когда ему понадобился человек; она же и пойдет за ним, куда пошлет судьба.
Dounia did not ask, but she knew it was so.	Она и не спрашивала, но знала, что это будет так.
She looked at Sonia almost with reverence and at first almost embarrassed her by it.	Она смотрела на Соню даже с каким-то благоговением и сначала почти смущала ее этим благоговейным чувством, с которым к ней относилась.
Sonia was almost on the point of tears. She felt herself, on the contrary, hardly worthy to look at Dounia.	Соня готова была даже чуть не заплакать: она, напротив, считала себя недостойною даже взглянуть на Дуню.
Dounia's gracious image when she had bowed to her so attentively and respectfully at their first meeting in Raskolnikov's room had remained in her mind as one of the fairest visions of her life.	Прекрасный образ Дуни, когда та откланялась ей с таким вниманием и уважением во время их первого свидания у Раскольникова, с тех пор навеки остался в душе ее, как одно из самых прекрасных и недосягаемых видений в ее жизни.
Dounia at last became impatient and, leaving Sonia, went to her brother's room to await him there; she kept thinking that he would come there first.	Дунечка наконец не вытерпела и оставила Соню, чтобы ждать брата в его квартире; ей все казалось, что он туда прежде придет.
When she had gone, Sonia began to be tortured by the dread of his committing suicide, and Dounia too feared it.	Оставшись одна, Соня тотчас же стала мучиться от страха при мысли, что, может быть, действительно он покончит самоубийством. Того же боялась и Дуня.
But they had spent the day trying to persuade each other that that could not be, and both were less anxious while they were together.	Но обе они весь день наперерыв разубеждали друг друга всеми доводами в том, что этого быть не может, и были спокойнее, пока были вместе.
As soon as they parted, each thought of nothing else.	Теперь же, только что разошлись, и та и другая стали об одном этом только и думать.
Sonia remembered how Svidrigailov had said to her the day before that Raskolnikov had two alternatives--Siberia or...	Соня припоминала, как вчера Свидригайлов сказал ей, что у Раскольникова две дороги -Владимирка или...
Besides she knew his vanity, his pride and his lack of faith.	Она знала к тому же его тщеславие, заносчивость, самолюбие и неверие.
"Is it possible that he has nothing but cowardice and fear of death to make him live?" she thought at last in despair.	"Неужели же одно только малодушие и боязнь смерти могут заставить его жить?" - подумала она, наконец, в отчаянии.
Meanwhile the sun was setting.	Солнце между тем уже закатывалось.
Sonia was standing in dejection, looking intently out of the window, but from it she could see nothing but the unwhitewashed blank wall of the next house.	Она грустно стояла пред окном и пристально смотрела в него, - но в окно это была видна только одна капитальная небеленая стена соседнего дома.