Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

He could not stay still or concentrate his attention on anything; his ideas seemed to gallop after one another, he talked incoherently, his hands trembled slightly.	Он даже и на месте не мог устоять одной минуты, ни на одном предмете не мог сосредоточить внимания; мысли его перескакивали одна через другую, он заговаривался; руки его слегка дрожали.
Without a word Sonia took out of the drawer two crosses, one of cypress wood and one of copper. She made the sign of the cross over herself and over him, and put the wooden cross on his neck.	Соня молча вынула из ящика два креста, кипарисный и медный, перекрестилась сама, перекрестила его и надела ему на грудь кипарисный крестик.
"It's the symbol of my taking up the cross," he laughed.	- Это, значит, символ того, что крест беру на себя, хе-хе!
"As though I had not suffered much till now!	И точно, я до сих пор мало страдал!
The wooden cross, that is the peasant one; the copper one, that is Lizaveta's--you will wear yourself, show me!	Кипарисный, то есть простонародный; медный -это Лизаветин, себе берешь, - покажи-ка?
So she had it on... at that moment?	Так на ней он был... в ту минуту?
I remember two things like these too, a silver one and a little ikon.	Я знаю тоже подобных два креста, серебряный и образок.
I threw them back on the old woman's neck.	Я их сбросил тогда старушонке на грудь.
Those would be appropriate now, really, those are what I ought to put on now....	Вот бы те кстати теперь, право, те бы мне и надеть...
But I am talking nonsense and forgetting what matters; I'm somehow forgetful....	А впрочем, вру я все, о деле забуду; рассеян я как-то!..
You see I have come to warn you, Sonia, so that you might know... that's all--that's all I came for.	Видишь, Соня, - я, собственно, затем пришел, чтобы тебя предуведомить, чтобы ты знала... Ну вот и все...
But I thought I had more to say. You wanted me to go yourself. Well, now I am going to prison and you'll have your wish. Well, what are you crying for?	Я только затем ведь и пришел. (Гм, я, впрочем, думал, что больше скажу.) Да ведь ты и сама хотела, чтоб я пошел, ну вот и буду сидеть в тюрьме, и сбудется твое желание; ну чего ж ты плачешь?
You too?	И ты тоже?
Don't. Leave off! Oh, how I hate it all!"	Перестань, полно; ох, как мне это все тяжело!
But his feeling was stirred; his heart ached, as he looked at her.	Чувство, однако же, родилось в нем; сердце его сжалось, на нее глядя.
"Why is she grieving too?" he thought to himself. "What am I to her?	"Эта-то, эта-то чего? - думал он про себя, - я-то что ей?
Why does she weep? Why is she looking after me, like my mother or Dounia?	Чего она плачет, чего собирает меня, как мать или Дуня?
She'll be my nurse."	Нянька будет моя!"
"Cross yourself, say at least one prayer," Sonia begged in a timid broken voice.	- Перекрестись, помолись хоть раз, - дрожащим, робким голосом попросила Соня.
"Oh certainly, as much as you like!	- О, изволь, это сколько тебе угодно!
And sincerely, Sonia, sincerely...."	И от чистого сердца, Соня, от чистого сердца...