Преступление и наказание, Часть 3

I told you just now that the silver watch, though it's not worth a cent, is the only thing left us of my father's.	Я тебе уже говорил сейчас, что эти серебряные часы, которым грош цена, единственная вещь, что после отца осталась.
You may laugh at me, but my mother is here," he turned suddenly to Porfiry, "and if she knew," he turned again hurriedly to Razumihin, carefully making his voice tremble, "that the watch was lost, she would be in despair!	Надо мной смейся, но ко мне мать приехала, -повернулся он вдруг к Порфирию, - и если б она узнала, - отвернулся он опять поскорей к Разумихину, стараясь особенно, чтобы задрожал голос, - что эти часы пропали, то, клянусь, она была бы в отчаянии!
You know what women are!"	Женщины! - Да вовсе же нет!
"Not a bit of it!	Я вовсе не в том смысле!
I didn't mean that at all! Quite the contrary!" shouted Razumihin distressed.	Я совершенно напротив! - кричал огорченный Разумихин.
"Was it right?	"Хорошо ли?
Was it natural?	Натурально ли?
Did I overdo it?" Raskolnikov asked himself in a tremor.	Не преувеличил ли? - трепетал про себя Раскольников.
"Why did I say that about women?"	- Зачем сказал: "женщины"?"
"Oh, your mother is with you?" Porfiry Petrovitch inquired.	- А к вам матушка приехала? - осведомился для чего-то Порфирий Петрович.
"Yes."	- Да.
"When did she come?"	- Когда же это-с?
"Last night."	- Вчера вечером.
Porfiry paused as though reflecting.	Порфирий помолчал, как бы соображая.
"Your things would not in any case be lost," he went on calmly and coldly.	- Вещи ваши ни в каком случае и не могли пропасть, - спокойно и холодно продолжал он.
"I have been expecting you here for some time."	- Ведь я уже давно вас здесь поджидаю.
And as though that was a matter of no importance, he carefully offered the ash-tray to Razumihin, who was ruthlessly scattering cigarette ash over the carpet.	И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу Разумихину, беспощадно сорившему на ковер папироской.
Raskolnikov shuddered, but Porfiry did not seem to be looking at him, and was still concerned with Razumihin's cigarette.	Раскольников вздрогнул, но Порфирий как будто и не глядел, все еще озабоченный папироской Разумихина.
"What?	- Что-о?
Expecting him?	Поджидал!
Why, did you know that he had pledges _there_?" cried Razumihin.	Да ты разве знал, что и он там закладывал? -крикнул Разумихин.
Porfiry Petrovitch addressed himself to Raskolnikov.	Порфирий Петрович прямо обратился к Раскольникову:
"Your things, the ring and the watch, were wrapped up together, and on the paper your name was legibly written in pencil, together with the date on which you left them with her..."	- Ваши обе вещи, кольцо и часы, были у ней под одну бумажку завернуты, а на бумажке ваше имя карандашом четко обозначено, ровно как и число месяца, когда она их от вас получила...