Читаем Повседневность Средневековья полностью

Пища человека всегда свидетельствовала о его социальном статусе, о месте, которое он занимает на иерархической лестнице. Существовала простая пища для большинства и роскошная — для привилегированных. Простой народ довольствовался кашами и похлёбками из зерна и овощей. Зерно и хлеб — основа питания. «Троица — зерно, мука, хлеб — заполняет историю Европы», — писал Ф. Бродель. Для бедняков хлеб пекли из проса, ячменя, ржи, в муке было много отрубей и других низкосортных добавок. Делали это редко, один-два раза в месяц, и этот хлеб был предназначен для длительного хранения. В некоторых местах, например в Тироле, его делали дважды или трижды в год, поэтому он почти всегда был чёрствым, часто заплесневелым, и люди грызли его, рубили топором или ножом, либо размачивали в воде.

Был, однако, и другой хлеб — так называемый хлеб каноников, предназначенный для богатых, белый, из просеянной пшеничной муки. Вообще, белый хлеб — продукт редкий и дорогой. Религия придает ему сакральный смысл в память о чудесах Иисуса Христа. Однако сквозь мистический покров просвечивает самая низменная проза: хлеб означает жизнь. С XII в. среди разных социальных слоев утверждается обычай есть с хлебом. Последний потребляют в больших количествах: монахи, знать, богатые горожане съедают в день более килограмма хлеба.

Европа всегда была плотоядной, по крайней мере, это относилось к её привилегированному меньшинству. Крестьяне обычно ели каши, но на стол господину поставляли, а позднее выносили на рынок мясо, молоко, птицу, яйца. Знать к тому же потребляла много дичи, так как её традиционным занятием была охота. Крестьяне, ремесленники, другой бедный люд ели мясо редко, как правило, по праздникам. Самой доступной была для них свинина. Обильные трапезы в крестьянских семьях бывали в декабре, когда к Рождеству закалывали поросёнка.

Жан Коломб. Францисканский миссал. 1481

Пища простых людей недостаточно питательна, в ней не хватает витаминов, так как потребляется мало свежих овощей и фруктов. Из овощных культур распространены в то время репа, горох, бобы, лук, чеснок, к которым постепенно добавятся свёкла, капуста, петрушка и некоторые другие. Лук считался также и лекарством, рыцари приписывали ему магическое свойство предохранять воинов от ран и носили его как талисман — «лук победный». На протяжении Средних веков развивается садоводство, постепенно окультуриваются дикие плодовые и ягодные растения, например земляника. За ними ухаживали особенно тщательно, поскольку эти культуры приносили большую прибыль.

Европа богата рыбой, так как её берега омываются множеством морей, а континент изрезан реками. Рыба более доступна простому населению, чем мясо, но ею не брезговала и знать, поскольку рыбные блюда разрешалось есть во время постов. Пост соблюдался строго и длился долго — количество постных дней составляло едва ли не треть года. Что касается сладкого, то сахара средневековая Европа почти не знала. Она познакомилась с ним через испанских арабов, а также во время крестовых походов. Вплоть до XVI в. он оставался большой редкостью. В некоторой степени его заменяли мёд и виноградное сусло, утоляя потребность в сладком.

Среди напитков выделяется вино как исконно европейский напиток Средиземноморья и пиво. Пиво известно как в Европе, так и в других регионах мира с незапамятных времён. Во времена Карла Великого его пьют и в хижинах, и во дворцах. Рецепты прошлого были чрезвычайно разнообразны: пиво варили из пшеницы, ячменя, ржи, могли добавлять мёд, мак, грибы, лавровый лист и т. п. Использование в пивоварении хмеля — открытие Средневековья. Это нововведение, как считается, вошло в обиход в монастырях, а первые упоминания об этом относились к IX в. Пиво и пивоварение широко распространилось в североевропейских странах — Англии, Нидерландах, Германии, Чехии, Польше.

Области производства вина находились южнее — это были в основном средиземноморские страны, хотя виноградники имелись в Центральной Европе и Англии. После сбора урожая вино «путешествовало» в бочках, направляясь в северные регионы. В это время его пьют молодым, так как не умеют долго хранить. За исключением средиземноморского региона, оно доступно только состоятельным людям: знати, богатым горожанам. Вино используется в церковных обрядах и поэтому является непременным атрибутом монастырей. В торжественных или в траурных обстоятельствах сеньоры «делали суп», опуская кусочки хлеба в вино, а затем раздавали вассалам. Это блюдо, вероятно, символизировало хлеб и вино Тайной вечери, а сам ритуал воспринимался как некое высокое «посвящение».

Пьянствующие парижанки. Книга сочинений Ватрике из Кувена. XIV в.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология