Читаем Повседневность Средневековья полностью

Феодализм — синоним междоусобицы. Необходимо было обеспечить максимальную безопасность жилища, а это отодвигало на второй план убранство покоев. Создание более изысканных интерьеров станет возможным по мере затихания феодальных распрей, стабилизации обстановки. Кроме того, в мире, раздираемом феодальными файдами, при отсутствии эффективной системы управления только личное присутствие сеньора могло гарантировать наведение порядка, и потому жизнь крупных феодалов становится «бродячей». Начиная с Карла Великого, все его потомки и преемники проводят большую часть времени в разъездах: это и военные походы, и потребности управления. Самые могущественные вельможи в сопровождении своих вассалов и слуг из года в год объезжают широко раскинувшиеся владения. В таких условиях нужны особые предметы обстановки, которые можно было бы легко транспортировать. Мебель, все вещи, украшающие покои, везут с собой. В отсутствие владельца помещения средневековых замков имеют пустой и неприглядный вид.

Вся замковая жизнь сосредоточена в парадном зале. Это, как правило, самое большое помещение, используемое для различных целей: здесь собирали курию сеньора, вершили правосудие, принимали вассалов и послов, пировали и даже устраивали турниры. В зале обычно располагались на ночлег приближённые. Личная жизнь ещё не выделилась в особую сферу, не отделилась от общественной, и большую часть времени сеньор проводил вместе со своими приближёнными. В зале есть возвышение, помост — место господина. Помимо главного помещения, существуют гардеробные, опочивальни, комнаты для гостей и слуг, подсобные и хозяйственные помещения. Собственную спальню или вообще отдельную комнату в то время могли иметь только особо важные персоны. Жизнь же всех остальных протекала на глазах друг у друга. Очень рано в замке и в монастыре обособляется кухня как специальное помещение с определённой функцией. Её располагают отдельно от жилых покоев. Чтобы выделить небольшие комнаты, просторные помещения обычно перегораживали коврами, получая так называемые клоте.

В залах и других помещениях сначала делали каменные своды, затем — открытые деревянные конструкции с балками и стропилами или же плоские потолки. Деревянные потолки украшали росписями, резьбой. Стены штукатурили, белили, расписывали красками. Темы выбирались как из библейских, так и из светских сюжетов: изображения военных сражений, охоты, турниров, сцены из придворной жизни, литературных циклов — популярен, в частности, рыцарский роман «Тристан и Изольда». В итальянских интерьерах встречаются также стены, декорированные под ткани, как в известном палаццо Даванцати. Сами помещения могли именовать по тематике росписей: например, зал Тезея, покой Карла Великого в замке Шато де Сен-Поль. Преобладали жёлтый и красно-коричневый цвета, а одним из самых дорогих был зелёный. На европейском севере стены частично или полностью обшивали деревянными панелями, которые расписывали или покрывали резьбой. Их украшали всевозможными рыцарскими атрибутами: боевым оружием, охотничьими трофеями, щитами, гербами и знамёнами.

Фрагмент из книги Реньо де Монтобана. 1300–1320

Полы в средневековом замке или богатом доме настилали каменными плитами, керамической плиткой либо деревянными досками — это был наиболее распространённый вариант. В последнем случае они представляли собой самую яркую часть интерьера. Изразцы различались по размерам и рисунку: от гладкой однотонной глазури и несложных геометрических узоров до изображения растений, зверей, птиц, геральдических фигур. В бедных домах пол первого этажа всегда был земляным, и требовалось немало сил, чтобы его утеплить. Полы почти никогда не застилали коврами. Большой популярностью пользовались циновки из плетёной соломы, так называемые египетские коврики.

Интересна традиция покрывать полы жилых комнат и залов травой. Зимой — это солома и сено, которые служат для утепления, а летом — травы, камыш и цветы. Усыпанный цветами пол ассоциируется с праздничной обстановкой: «цветы везде рассыпаны, с травой душистой смешаны». Конечно, это покрытие нуждалось в регулярном обновлении, что происходило не так часто, и на полу среди пожухлой травы и раздавленных цветков скапливались грязь и отбросы.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология