Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Граф был принципиальным юдофобом, никогда ничего не покупал у евреев и категорически не рекомендовал это делать и другим. Но когда после смерти своего родственника, женатого на еврейке, он стал наследником майората, то вопреки своим принципам, не признававшим брак с еврейкой достойным настоящего остзейца, отказался от миллионного наследства в пользу вдовы и её детей. Свой отход от священных принципов Оттон Людвигович объяснил тем, что вдова за многие годы замужества утратила свои еврейские качества, и было бы несправедливо лишать её и её детей средств к существованию.

Военному губернатору Приморской области В.Е.Флугу (1905—1910) пришлось оправдывать своё звание и участвовать в подавлении не только рабочих выступлений во Владивостоке, но и восстаний солдат и матросов. В 1907 году, во вторую годовщину Манифеста о свободе, эсеры подняли мятеж на миноносцах «Скорый», «Сердитый» и Бодрый» Тихоокеанского флота, а матросы с крейсера «Аскольд» отказались стрелять по ним. Растерявшиеся было власти сумели организовать оставшиеся верными правительству части и подавить восстание. Губернатор объяснял причины восстания в подрывной деятельности эсеров-максималистов и в слабой работе местного жандармского сыска.

Интересное отношение к революционным событиям продемонстрировал командующий Киевским военным округом генерал Драгомиров. Незадолго до японской войны в Киеве произошли студенческие беспорядки, и власти обратились к Драгомирову с просьбой выделить войска для их подавления. Драгомиров отказал, заявив, что его солдаты с мальчишками не воюют. Тогда с этой же просьбой к нему обратился Николай II. Драгомиров организовал осаду Киевского университета по всем правилам военной науки. Он везде расставил войска и артиллерию, а потом телеграфировал царю: «Войска в полной боевой готовности. Орудия на местах. Неприятеля не видать».

С.В.Любичанковский делает любопытный вывод: первая русская революция оказала на работу губернских аппаратов России самое оздоровляющее влияние. Противостояние власти и революционных масс вскрыло всю пагубность бюрократической административной машины и открыло шлюзы для её критики. Причём критика велась не только слева, но и внутри самого чиновничьего аппарата, – главным образом со стороны самих губернаторов, высших чиновников губернских правлений и даже министерств.

Со стороны чиновников более низшего звена этот процесс вызвал обратную реакцию: они стали создавать свои корпоративные объединения, чтобы противостоять задувшим по империи свежим ветрам обновления. Возникла идея создания Всероссийского союза чиновников. Прикрываясь лозунгами служения народу и идеями, близкими кадетской партии, чиновники на самом деле главной своей задачей видели защиту своих корпоративных интересов от посягательства начальства.

Председатель Совета министров С.Ю.Витте увидел в такой организации серьёзную опасность государственной идее и принял против неё крутые меры, потребовав от чиновников дать подписку о неучастии во Всероссийском союзе. Идею корпоративного союза вроде бы торпедировали, но чиновничество стало организовываться нелегально и стихийно72.

Тамбовскому губернатору Н.П.Муратову (1906—1912) пришлось «воевать» с «зеркалом русской революции» Л.Н.Толстым – вернее, с последствиями его смерти похорон. Уход в 1910 году великого писателя из жизни сопровождался массовыми демонстрациями и выражением признания заслуг Толстого в деле просвещения России и его критики церкви и государства. Сам царь Николай выразил «душевное сожаление о кончине великого писателя, воплотившего… в творениях своих образы одной из славных годин русской жизни».

Николай Павлович был глубоко не согласен с такой оценкой и в доказательство своей позиции приводил сочинения Толстого «Письмо к фельдфебелю», Памятка солдата», «Памятка офицеру» и «Николай Палкин и две войны», в которых писатель обрушился с оскорбительной критикой на церковь, Синод и государственную власть. Губернатор призывал общество не проводить каких-либо мероприятий, связанных со смертью писателя, которые, по его мнению, использовались фактически для подрыва власти и существующего строя. Примечательно, что Муратов оказался единственным губернатором и высокопоставленным чиновником, который пошёл против позиции своего правительства, и практически не был поддержан.

Острая борьба развернулась вокруг выборов моршанского предводителя дворянства К.А.Бенкендорфа. Губернатор использовал и свой административный ресурс, и правила политической борьбы, появившиеся в России после революции 1905 года, чтобы не допустить Бенкендорфа, главного «толстовца» Тамбовской губернии. Выиграв эту борьбу, Муратов проиграл её тамбовскому дворянству, которое убедило МВД России в необходимости «убрать» Муратова из Тамбова.

Николая Павловича перевели в соседнюю Курскую губернию73.