Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

15 ноября холера проникла в Тамбов и взяла в нём свою первую жертву. Местный холерный комитет, как пишет Дубасов, «обнаружил чрезвычайную и крайне непрактичную энергию»: всех больных и пьяных стали силой забирать в холерную больницу, где пьяные фельдшеры и цирюльники сажали пациентов в горячие ванны и открывали им кровь. «Процент смертности в Тамбовской холерной больнице был ужасающий», – сообщает Дубасов. Очнувшись от хмеля, больные стали крушить в больнице двери и окна и ломиться на улицу, рассказывая всем о том, что с ними там делали. Это, естественно, сильно напугало жителей города, они стали прятаться по домам и всячески препятствовать принимаемым карантинным и защитным мерам. Появились слухи, что врачи морят народ. Мещанин Данила Ильин решил ехать в Петербург и подавать жалобу Николаю I.

17 ноября перед городской думой собралась толпа и грозно потребовала от властей признания, что никакой холеры нет. Некоторые мещане и однодворцы отделились от толпы и бросились к колокольням, чтобы ударить в набат, но, к счастью, колокольни были заперты, а верёвки к колоколам – перерезаны. «Разумеется, все увещания губернского начальства были бесполезны при этом», – пишет Дубасов.

Бунт продолжался три дня. Бунтовщики уничтожили холерную больницу, подвергли личным оскорблениям дряхлого Миронова и сняли все караулы и кордоны. Бунт удалось подавить только 20 ноября, когда в Тамбов из Липецка прибыли конно-пионерский эскадрон и некоторые другие воинские части. В сентябре 1831 года в Тамбове прошёл суд, к которому были привлечены 176 бунтовщиков, из которых выделили 31 зачинщика.

Одним из неожиданных следствий холерной эпидемии в Тамбове Дубасов называет резкое увеличение числа сумасшедших.

Курскую губернию в XIX веке холера «навещала» пять раз, первый раз – в 1830 году. Из официальной только статистики явствует, что тогда из 15.552 заболевших холерой умерли 7.379 человек. Всего же до 1872 году в губернии из 164.662 заболевших умерли 38,9% – 64.108 человек.

При первых сообщениях о появлении заболеваний холерой в Астраханской губернии курский губернатор Я.Ф.Ганскау (1830—1831) отправил в Астрахань двух лекарей, но доехав до Царицына, они получили от него приказание вернуться обратно, поскольку холера в Прикаспийском крае прекратилась, и надобности там в медиках больше не было.

Для борьбы с надвигавшейся болезнью губернатор по указанию из Петербурга приказал создать по уездам и в Курске т. н. комитеты народного здравия. Это была, по мнению автора статьи, пустая затея: сами члены комитетов никакой властью не располагали и собственной инициативы не проявляли, а только выполняли указания Ганскау. Сам губернатор тоже был малодеятелен и в свою очередь выполнял предписания министерства внутренних дел. Все бумаги, исходящие из губернского правления, начинались словами: «Во исполнение предписаний г-на министра предписываю…» «Это отсутствие самостоятельности и всякой инициативы у местных деятелей… составляет замечательнейшую характерную черту тогдашней эпохи», – пишет Д-ский. Всё было регламентировано столицей, и никто собственного суждения иметь не мог.

Само собой разумеется, что на границе населённых пунктов установили кордоны для проверки всех въезжающих, заготовили некоторые медикаменты, в частности хлорную известь для обкуривания заражённых вещей и людей, помещённых в карантин. Кстати, когда начали заготавливать медикаменты и искать врачей, то никто в комитетах народного здравия не знал, с чего начать, где их искать и что делать. Ганскау написал запрос в Петербург, но не успела бумага покинуть заставу Курска, как из Петербурга уже поступило соответствующее указание. Там всё знали и предусмотрели: медикаменты следовало забирать под расписку в аптеках, а расписки передавать губернатору, чтобы казна смогла потом компенсировать аптекарям потери. Что касается врачей, то Петербург предписывал набрать их из числа практикующих частных врачей и губернских и уездных докторов. Фельдшеров можно было взять и у расквартированных в губернии воинских частей. Естественно, до такого гениального решения в Курске додуматься никак не могли.

В губернской канцелярии заскрипели перья, забегали чиновники – начали составлять предписания для уездов. «В случае же, если, паче чаяния, кто из них не захочет выехать (на борьбу с холерой, Б.Г.) добровольно, таковых препроводить в Курс за полицейским конвоем», – угрожал губернатор врачам.