Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Правда, все эти кучки энтузиастов мало кого привлекали, но у каждой были газеты, каждая проводила митинги, раздавала листовки, вопила то, о чем обычно шушукались в кафе. Общая атмосфера формировалась, и тут, весь в белом, вышел на авансцену Александр Цанков, все эти годы не расстававшийся с мечтой вернуться к рулю и «сделать Болгарию сбалансированно счастливой». Порвав в мае 1932-го с мучительно разлагавшимся «Демократическим сговором», он создал собственную партию — «Народное социальное движение» (НСД) — и опубликовал брошюру «Наш путь» — по сути, программу движения к «общенародному государству» по «правой» колее.

Это была эклектика итальянских и германских инноваций, но при этом, что вообще было «черному профессору» свойственно, в политическом смысле — полный кавардак, а вот в плане экономики — много здравого, в основном своего, но в какой-то степени и почерпнутого у коллеги Салазара, за деятельностью которого Цанков внимательно следил и даже, говорят, платил какому-то бизнесмену бразильского происхождения за реферирование португальской прессы.

Общий смысл брошюры — обращение «ко всем трудолюбивым и ко всем обездоленным» болгарам. Для крестьян — «поставим город на службу селу» и список конкретных мер. Для рабочих — «освобождение от опеки безумных коммунистов с их уравниловкой» и «содействие со стороны общества и государства», а также «сотрудничество с работодателями через национальные рабочие синдикаты» (что, к слову, заинтересовало и предпринимателей). Для мелкого бизнеса — «опора на кооперативы» и «зря мы похоронили Стамболийского, от него мог быть прок». Для бизнеса покрупнее — «поддержка со стороны государства при условии полной прозрачности и согласованных с государством действий». Для всех вместе — «мы болгары, мы одна семья, у нас великое прошлое, одно на всех, и мы сумеем, взявшись за дело дружно, не посрамить великих предков». Для ВМРО — «своих не сдаем, чем можем, поможем». Для Церкви — «Православие превыше всего». По внешней политике — «дружим со всеми, но с Германией выгоднее, она платит больше и честнее». По внутреннему устройству — «пусть пока монархия как символ, но когда-нибудь, возможно, республика». Короче, всем бабам по мужику с бутылкой водки.

А поскольку, в отличие от элитарного «Звена» и корпоративного Тайного военного союза, Цанков делал ставку на работу с массами — через кооперативы, профсоюзы, клубы, библиотеки, где его газету «Слово» зачитывали до дыр, — ряды росли. Лавочники, интеллигенция, мастеровые, в немалой мере крестьяне... И, к обиженному изумлению «красных» и «розовеньких», множество рабочих. Плюс ряд суперолигархов, типа главного спонсора Жака Асеова — «сигаретного султана» Балкан, генерального представителя в Болгарии германских табачных концернов, причем в 1933-м его лицензию подтвердили и нацисты, даром что он был евреем и эсдеком.

Так что уже к весне 1933-го сложилась партия, равной которой в Болгарии еще не бывало: сильно за 150 тысяч активистов, со своей «социальной гвардией», созданной бывшим царским адъютантом Сирко Станчевым, — вполне боеспособной, да еще и связанной с куда более радикальными

«Легионами», навытяжку перед Цанковым не стоявшими, но, ежели что, готовыми подсобить.

Ну и... наконец-то фашизм? Опять не-а. Похоже, конечно, но всего лишь одна из его разновидностей, и не самая жесткая. Тем паче что когда речь заходила о национальных проблемах, «черный профессор», всяко хваля идеи Гитлера в целом, не упускал случая указать, что, в частности, по «еврейскому вопросу» с г-ном Гитлером (который не Бог все-таки, а человек) согласиться никак не может, поскольку высших и низших рас не бывает, все люди одинаковы, с одинаковыми правами, а социальная роль евреев в Болгарии «никогда не противоречила интересам болгар».