Потерян в море

От команды послышались смешки. Кто-то спрашивал у Освальда правда ли это, и тот согласно кивал. Грахго изначально откладывал часть награбленного. Освальду, отвечающему за деньги, он говорил, что это для случая, когда они уйдут на покой. Но на самом деле Фанатик держал их для неожиданных обстоятельств, которые могли возникнуть на пути к его цели.

— И вот мы встаем перед выбором: уйти на берег богачами или дождаться смерти здесь. Что выберете вы?

— Жизнь!

— Деньги!

Команда охотно выбирала лучшую жизнь. И капитан чувствовал их воодушевление. Но важнее для него было молчание Отверженного. Фрегат терпеливо ждал, когда вся эта сцена закончится, и Грахго сможет ему все объяснить. Только щупальце у рта зло подрагивало.

— Вот только, если каждый уйдет на берег, что же тогда станет с Отверженным? — первый вопрос капитана камнем упал в колодец мечтаний пиратов, вызвав пока еще слабое смятение.

Второй, полный горечи и боли, прозвучал тише:

— Неужели он должен будет остаться совсем один?

Грахго не стал уточнять, что один фрегат никогда не будет. Он связаны с ним нерушимой цепью.

— И после славных дней разбоя и крови, Отверженный будет слышать только шум волн? — продолжал давить капитан, мастерски играя на чувствах пиратов после абордажа. — Разве это выходит по справедливости?

— Нет, — твердо ответил Коджо, продолжающий все так же улыбаться.

Отверженный, испытывающий недоумение и растерянность, видел: чернокожий пират понимает, к чему ведет Грахго. Понимает и подыгрывает.

— Я хочу вернуть Отверженному его людскую жизнь. И прошу вас помочь мне в этом.

Последние слова капитана сработали не хуже грома. Они вызвали удивление на лицах команды и тихий ропот. Пираты переговаривались между собой, то и дело смотря на фрегат.

— А если мы откажемся?

Напряженный голос Ришара привлек к себе внимание всех. Он стоял в окружении остальных пиратов, ближе к правому борту. Но Грахго видел, как светлые волосы прилипли к его лбу, взмокшему от пота.

— Значит, как только мы вернемся в Гар-Нуэра, вы получите свою долю и будете вольны уйти, — вполне доброжелательно произнес капитан, опасно сузив глаза.

Было в голосе Фанатика что-то темное, проскользнувшее меж слов каплями яда. Оно заставило пиратов усомниться: как далеко они смогут уйти с тайной капитана? Но иные среди них, вроде Моргана и Сарома, обратили внимание на другое: когда фрегат повернет в сторону родного порта и как многие смогут дожить до его бухты?

— Че притихли? — Коджо прошел вперед, встав у лестницы. Благодаря своему росту, ему не было нужды подниматься выше. — Это славное путешествие, которое принесет не только опасность, но и золото.

— Почему ты так уверен? — Оскал сложил руки на груди.

— Потому что еще Кортес набивал свои карманы изумрудами и сапфирами, рыская по неизведанным землям. И уверен, он нашел не все.

— Зачем искать и грабить еще, когда мы можем зажить хорошо уже сейчас? — вновь подал голос Ришар. — С вами, неграми, и так все понятно. Боитесь оказаться на плантациях. Но остальным какой прок?

— Чтобы не бояться виселицы, — глухо заметил Джодок, все это время молча сидевший на бочке.

Его мысль подхватил и Угорь:

— О, да! Я был бы не против бумажки с помилованием.

— Можно было бы вернуться домой, — задумчиво кивнул Освальд.

Грахго не вмешивался в их обсуждения и размышления. Он и не рассчитывал, что пираты все как один решат стать благородными спасителями корабля. Хорошо, если несколько. Других же привлечет нажива. Третьих любопытство и авантюризм. Но найдутся и те, кто решит забрать проклятый корабль себе. Главное здесь, для капитана, была честность. Чтобы не путаться во лжи, меняя курс или выходя на берег.

«Как понять, вернуть людскую жизнь?»

Грахго плавно провел ладонью по фальшборту, пытаясь передать фрегату свои мысли. Это занимало много концентрации и усилий, ведь капитан не желал полностью открываться перед Отверженным. Вдруг тот сможет проскользнуть и в воспоминания? Поэтому раньше Грахго всегда обращался к кораблю вслух.

К фрегату маленьким ручейком потекли слова капитана:

«Ты был человеком, и я хочу вернуть тебе твою жизнь.»

«Но зачем?» — носовая фигура Отверженного отвернулась к морю. — «Я ведь хорош и так. Зачем быть человеком?»

Это был одновременно простой и сложный вопрос. Грахго не был готов эгоистично отвечать, что просто хочет этого. Корабль мог и не понять.

«Чтобы не закончить жизнь на дне моря грудой обломков. Рано или поздно, военные суда загонят нас в ловушку,» — слова капитана не были ложью. Он действительно так думал. Какой бы силой и властью они не обладали, какие бы хитрые сети не плел Грахго, всегда был велик шанс ошибки. И теперь, после столкновения с обычным священником, капитан понимал это еще отчетливее.

Корабль умолк, продолжая напряженно вглядываться в даль. Что творилось у него в голове? Грахго оставалось только гадать, ведь он не стал выяснять, позволяя Отверженному побыть одному в своих размышлениях.