Потерян в море

Нельзя было сказать, что это открытие сильно повлияло на Грахго. Скорее, оно внесло ясность. Ибо, в конце концов, для капитана не так важно, кто он есть. От этого его свершения и цели не могли измениться. А потому Грахго перешел к более волнующим его деталям:

— Ты знаешь, как разорвать связь?

— Уничтожить корабль.

— Гениально, — сарказм Грахго способен был удавить. — Есть другие варианты?

— Убить тебя.

— Еще что-нибудь? Убить нас обоих?

— Чудовища, монстры, мистические создания — это давно стало частью мира. Но вы, Грахго, чума. И мир сам исторгнет вас рано или поздно.

— Почему это должно произойти? — капитан начинал понемногу злиться, и это явственно отражалось в выражении его лица.

— В каком бы состоянии не оказалась душа, она рано или поздно перейдет в рит, тем самым завершив изначальный путь. Но если душа попадает к вам, то она уничтожается. Рассеивается в окружающем мире, как то было с частицами во времена зарождения Топони, — в голосе Мекатла можно было услышать презрение и даже отвращение. — А мир, как ты это уже мог понять, хоть и состоит из хаоса, но стремится к порядку.

— У него это не очень-то и получается…

Грахго поднялся на ноги и направился к фрескам. Он еще раз прошел вдоль стены, изучая историю появления мира под внимательным взглядом Мекатла. Остановившись напротив фрески с нитями Топони, капитан спросил:

— Я знаю, что если собрать сердца пяти нитей, то можно открыть полноценный проход в мир мертвых. Если все, как ты говоришь, то зачем тогда подобная возможность?

— Потому что как хаос стремится к порядку, так и порядок стремится к хаосу.

Могло показаться, но Грахго был уверен, что старик в этот момент довольно улыбался под маской. Ибо его слова вносили определенную смуту в разум капитана, который никак не мог поставить рядом взаимоисключающие вещи. Он решил подумать об этом позже.

— Кто-то пытался провернуть подобное? — Грахго вернулся к первоначальному вопросу.

— Собрать сердца? Да. Не простые люди. Но некоторые из потомков гарий, что сохранили в себе достаточно сил и безрассудства. Их всех ждал печальный конец.

На последних словах в голосе Мекатла прользнуло нечто вроде предостережения. Словно опасность скрывалась не столько в естественных законах мира, сколько в подводных камнях, связанных с обладанием сердцами.

— Ты знаешь, как найти обители нитей Топони? — несмотря на то, что Грахго знал примерное направление благодаря Каттальтте, он хотел обладать более точными расчетами.

— Знаю. Но с чего ты взял, что расскажу тебе?

— Знания в обмен на одного из нас, разве не так?

— Знания касательно мира и тебя с твоим кораблем. О нарушении его законов уговора не было.

Грахго резко обернулся к старику. На короткий миг в его глазах промелькнула настоящая угроза. Но Мекатл непреклонно продолжил:

— Ты ничего не добьешься силой. И умрешь, как только выйдешь из пирамиды один.

— В таком случае, полагаю, мы закончили, — Грахго испытывал недовольство, но не стал давить или унижаться перед стариком. Поспешные действия редко приводят к победе.

— И даже не останешься на ужин? — притворно удивился Мекатл. — У нас сегодня пир: новые… знания, — он произнес это с намеком, от которого у Грахго внутри все похолодело.

Капитан прожил на карибах достаточно, чтобы знать о предпочтениях некоторых племен каннибалов. Попавший к ним в плен человек, мог прожить еще несколько месяцев, а то и лет. За это время у него зачастую даже появлялись дети. И теперь Грахго оставалось только надеяться, что Мекатл издевается над ним. Что они не собираются жрать Коджо прямо сейчас. Капитану потребовалась вся его выдержка, чтобы усмехнуться и высокомерно произнести:

— Предпочту поужинать с видом на море.

— Как тебе будет угодно, — в тон ему ответил Мекатл, поднимаясь.

Путь обратно прошел в раздумьях. Грахго и не заметил, как они оказались у выхода. Солнечный свет непривычно ярко ударил капитана по глазам, словно это были не бестелесные лучи, а тяжелый канат, упавший с верхней балки. Грахго зажмурился, прикрывая глаза ладонью и пытаясь проморгаться. Когда это ему удалось, перед взором предстали все те же джунгли. Недалеко от тропы, ведущей в поселение, сидели Келпи и Тинаш, о чем-то тихо переговариваясь. Ни остальных пиратов, ни аборигенов видно не было.

Окончательно выйдя на свежий воздух, Грахго вздохнул полной грудью, отмечая, что дурман Мекатла уже практически не ощущается внутри.

— Где остальные? Мы возвращаемся на берег, — обратился он к пиратам, подходя ближе.

Только с этого места стала видно четверка дикарей, сидевшая у дерева и поедающая какой-то местный фрукт. Но сомнений не оставалось, они сразу заметили Грахго и Мекатла, шедшего позади, стоило им показаться из пирамиды.

— Здесь где-то, — Келпи неопределенно повел головой.

Тинаш, недобро поглядев на старика, сложил губы и протяжно засвистел. Стоило ему умолкнуть и из недр джунглей раздался похожий свист.

— Подойдут, — кивнул африканец.

Мекатл в это время разговаривал с дикарями. Как бы ни старался Грахго, понять у него не получалось. Набор звуков напоминал детскую абракадабру и надежно скрывал смысл от чужих ушей.