Последняя орбита

На экране была северная часть Марса, снятая с высоты пяти тысяч километров. От полярной зоны до экватора, заканчиваясь в районе, обозначенном на марсианских картах как озеро Солн­ца, тянулась почти сплошная серая лента. Когда-то итальянский астроном Скиапарелли, автор гипотезы о марсианских каналах, назвал и эту ленту каналом, дав ему имя Нектар. К сожалению, Нектар не был артерией жизни, позже выяснилось, что это просто цепь больших кратеров. Правда, люди и до настоящего времени не знают, почему они расположились так строго друг за другом. Но это уже другой вопрос. А вот пункт, где вскоре опустится наш «Скакунок» — небольшой ракетоплан, построенный специально для нашей экспедиции. Эта точка находится на левом, западном берегу озера Солнца — вытянутого неправильного овала, кото­рый темнеет на светлом красноватом фоне пустыни. И озеро, и бухта получили свое название давно, воды там нет, это стало известно еще в прошлом веке...

Следующие кадры на экране — снимки, сделанные уже на месте нашей будущей высадки. Печальный пейзаж. Куда хватает взгляда, лежит сухая потрескавшаяся марсианская земля. Похоже, когда-то здесь гремели вулканы, полыхали потоки раскаленной лавы, вились пепельные смерчи. Потом все стихло, окаменело, замерло. Смотрю на экран, на эту однородность, и грустно стано­вится. Остановилось развитие — отчего, ведь ничего непредви­денного не произошло? Скажу: хочется, чтобы подбросил Марс загадку. Сложную, головоломную...

29 марта. Наверное, только в мечтах все необычайно и тор­жественно. В жизни самое важное событие часто выглядит до обидного будничным. Сколько мы говорили между собой о встре­че с Марсом — возвышенно, с воодушевлением! А наступила она, и никто не захлопал в ладоши. Эмоции уступили место заботам. И этот день, когда багровый диск навис над кораблем, закрыв добрую половину неба, стал для нас лишь продолжением преды­дущих. Правда, каждый из нас задерживает взгляд, рассматри­вая высокие горы, широкие плато, глубокие каньоны, кратеры, плывущие в иллюминаторах. Но ненадолго. Мы работаем, забы­вая отдых и сон. Еще и еще проверяем технику, оборудование: и предназначенное для высадки, и запасное. А «ура» будем кри­чать потом. И то, видно, один я. С. В. чужая планета не удивляет, а П. К. на него равняется.

До посадки осталось четыре дня!

Часть третья

I

На корабле, как и на Земле, в это время была ночь. Солнце на­ходилось на другой стороне Марса. Так что впервые за несколь­ко месяцев на время соединились условное и настоящее деление суток. Бурмаков и Витя спали. Павел дежурил. Он любил такие тихие часы, когда все вокруг замирает, и только мигание индика­торов на пульте напоминает, что «Набат» мчится в космическом пространстве, а неутомимые автоматы охраняют покой человека.

Сегодняшняя Павлова вахта внешне ничем не отличалась от других. Та же тишина возле пульта, и ничто не требует от него что-то делать. Сиди, думай... И все-таки это дежурство было осо­бенным. В самом начале его «Набат» превратился в искусствен­ный спутник планеты, выйдя на почти круговую орбиту с уда­лением от поверхности около ста пятидесяти километров. Еще никогда человек не был так близко к Марсу!

Павел сдвинул защитные заслонки с иллюминаторов, и Марс сразу угрожающе приблизился к кораблю. Павел бывал на земных орбитальных станциях, но никогда не испытывал тревоги, неуве­ренности. А теперь смотрел на незнакомые, но вообще-то впол­не мирные пейзажи, и ему хотелось поглубже вжаться в кресло, быть подальше от нависшей над кораблем огромной планеты.

Павел удивился своим страхам. Угроза если и существовала, то только в его воображении. Просто за долгое время он привык, что за иллюминаторами «Набата» — необъятное открытое про­странство. Это, наверное, похоже на морскую болезнь в новом, космическом варианте. Одолеет ли он ее? Павлу вспомнилось, как однажды в Черном море его на яхте застал шторм. Давно это было. Но и до сих пор по телу бегут холодные и жгучие мурашки, когда вспоминается, как ритмично и бездумно накатывались на маленькую слабую яхту высоченные серые валы с белыми пен­ными гривами, как прижимали его к палубе тяжелые тучи бес­просветного неба.

Тогда Павел справился. Сначала с собой, со своей морской бо­лезнью, потом и с бешеной стихией. Ведь выбросил из головы опасность, страх. Забыл их. Видел только силу, которую должен был одолеть...