Последняя орбита

— Намечена посадка. Побывает каждый член экипажа. Сей­час это проще. Ты же слышала про топливо, открытое Степаном Васильевичем Бурмаковым? — успокоил он девушку.

— И Витя?

— И Витя, и я. Конечно, если нас не заменят дублёры. Но ты пойми одно. Если бы была опасность, то не только стажеров — нас бы не пустили в полет.

Валя долго смотрела на черную гладь реки, в которой посте­пенно редели отблески электрических огней. Потом сказала:

— Я очень не хочу с вами расставаться. И желаю вам успеха

— Спасибо, Валюша. Эти твои слова я буду вспоминать, когда покину Землю.

VI

Гуща снова жил в Космическом городке. Однажды он про­снулся и не узнал своей квартиры. Всегда светлая и поэтому ка­жущаяся большой спальня показалась ему вдруг тесным и тем­ным погребом. Даже высокий потолок — и тот словно опустился вниз, давил. Небо за окном было покрыто тяжелыми свинцовыми тучами. Они ползли над самыми верхушками деревьев, лениво неся с собой мрачные тени, угрожая холодным нудным дождем.

Обычно Гуща равнодушно относился к капризам погоды. Ему одинаково нравились и погода, и непогода — в каждом состоянии природы он находил что-то привлекательное. И на сегодняшние тучи, наверное, не обратил бы внимания, если бы не напомни­ли они, что лето закончилось и наступает пора отправляться на «Набат». Он встал, начал делать зарядку, с каждым движением ощущая, как наливаются силой руки, ноги, тело, как проясняется голова.

Приняв душ, Гуща вышел на полянку рядом с коттеджем. Ре­шил отложить завтрак и сначала походить по лесу, который сегод­ня выглядел чужим, тревожным, хмурым. И в этот момент — хо­рошо, что окно не было закрыто, — подал сигнал видеотелефон. Павел перескочил через подоконник и нажал клавишу, принимая вызов.

На экране возникло лицо Бурмакова.

— Как спалось, Павел Константинович, что снилось?

Он ждал звонка и в тон Степану Васильевичу ответил:

— «Набат».

— Ну что ж, как говорится, сон в руку. Имеете полчаса, чтобы собраться.

Павел позвонил в Минск. Валин номер ответил длинными протяжными гудками. Это его огорчило. Не хотелось передавать прощальные слова электронному секретарю. Не любит Валя, чтобы предназначенное ей одной слушал кто-то еще, хоть бы и механизм... Взглянув на часы, Павел написал девушке коро­тенькое шутливое письмо, пообещав не увлекаться марсианками, даже если встретит саму Аэлиту, и заклеил конверт. Конечно, на­ходясь на станции, он будет иметь возможность ежедневно го­ворить с Валей — связь станции с Землей не хуже, чем Москвы с Минском. Но это не то, это будет скорее как бы встречей, а не прощанием.

Прежде чем выйти, Гуща присел, окинул взглядом комнату, которая была ему пристанищем в течение многих дней. Он ни­когда не замечал за собой сентиментальности. Но теперь у него почему-то сжалось сердце. Все здесь показалось своим, обжи­тым, привычным. Подумалось: а как будет там, на орбите? А мо­жет, дело было не в привычке к жилью — в плохой погоде, в том, что Вали не было дома? Павел нахмурился. Сегодня, как никогда раньше, ему хотелось быть сильным духом. Он решительно встал и плотно закрыл за собой дверь.

Они с Бурмаковым заехали за Витей и помчались на ракето­дром.

Старт, несколько минут перегрузки, которую Павел поч­ти не почувствовал, — и рейсовый ракетоплан плыл уже в про­странстве.

Павел с волнением смотрел в окно. Все ему было ново: и не­весомость, прочувствованная не на тренировочных снарядах, и черное, с россыпью бесчисленных звезд, небо, и глухая тишина инерционного полета, которая словно проникала из молчаливого пространства. Где-то там, в направлении Водолея, должна нахо­диться лишняя звездочка — орбитальная станция, возле внутрен­него причала которой, словно океанский лайнер, спущенный со стапелей, пришвартовался, готовый к испытаниям, планетолёт «Набат».

Искушенные глаза астрофизика быстро обнаружили на небе звезду-станцию. Она, казалось, единственная жила в мертвой и холодной Вселенной, приветливо помигивая сигнальными огня­ми. Вскоре звезда начала расти, превращаясь в большой яркий круг, в середине которого, прикрепленный десятком патрубков-спиц, висел похожий на сигару «Набат». Павел знал, что были разработаны различные проекты корабля. Одни предлагали, учи­тывая старт с безвоздушного космодрома, сделать его круглым, похожим на саму орбитальную станцию, другие — сохранить традиционную форму ракеты, чтобы в случае посадки на пла­нете с атмосферой корабль легче преодолел ее сопротивление. «Набат» сделали похожим на подводную лодку — без рубки, с острым носом и обрубленной кормой. И — Павел с удовлетво­рением отметил это — «Набат» был даже красивее подлодки, так как чувствовалась в его серебристом корпусе какая-то подчеркну­то неземная стремительность, нацеленность на прыжок.

Между тем орбитальная станция заслонила собой полнеба, медленно надвигаясь на ракетоплан. Павлу представилось, что подлетают они не к искусственному сооружению, а к какому-то астероиду: окна-иллюминаторы, выступы-входы на темно-сером корпусе издали были похожи на многочисленные кратеры. И, на­конец, состоялась стыковка, мягкая, без толчка.