Павел посмотрел ей вслед и, счастливый, подумал, что его Валя — очень хороший человек, что он никогда и ничего не будет больше от нее скрывать. И радости, и горести будут у них общие. Он подошел к книжному стеллажу, который занимал всю глухую боковую стенку комнаты, и с удовольствием пробежал взглядом по переплетам. В последнее время многие начали заменять бумажные книги кристаллозаписями; их можно было слушать или читать на экране — как тебе хочется. Наверное, в наше время, когда человек, как никогда ранее, густо обрастал бытовыми вещами, это было удобнее. Ведь целое собрание сочинений можно записать на несколько небольших кристалликов. Конечно, новое всегда приходит на смену старому, это закон жизни. Павел понимал, что и печатное слово постепенно уступит дорогу другим формам передачи информации. Но он не хотел бы, чтобы художественная литература полностью перешла на кристаллики, в записи. Исчезло бы очарование пребывания наедине с книгой, словно появился бы кто-то посторонний — то ли голос с собственным восприятием мысли писателя, то ли слишком равнодушный экран. Есть в этом что-то неповторимое, волнующее, когда берешь книгу в руки, листаешь страницы, можешь вернуться к прочитанной мысли, которая тебя чем-то поразила.
Библиотека у Вали была богатой, и почти четверть ее составляла научная фантастика. Правда, это была Витина заслуга. Сама Валя фантастику не признавала, считала, что в повседневной жизни и работе немало есть такого, что не придумает ни один фантаст. И в пример всегда ставила свой научный институт, где была открыта тайна фотосинтеза и где успешно вмешивались в наследственный механизм растительной клетки. Павел, посмеиваясь, спрашивал, видела ли она телекинез в действии или встречала ли инопланетян в этой своей «повседневной» жизни? Валя горячилась, доказывала, что лучше реальное путешествие к Луне на современном корабле, чем воображаемый полет к звездам на фотонном звездолете, которого, наверное, никогда не построят. Павел научную фантастику любил, был уверен, что она развивает в человеке своеобразное, раскованное, независимое от привычки понимание, нестандартное мышление, и, споря, легко заводил Валю с ее доказательствами в глухой тупик. Девушка тогда злилась. Раньше Павел считал, что виной самолюбие. А сейчас вдруг подумал, что в ней подсознательно жило предчувствие поворота в его судьбе. Как, пожалуй, каждая женщина, Валя в отношении своего избранника была эгоистичной, не хотела его делить ни с кем и ни с чем. Космос же угрожал забрать у нее Павла надолго.
— Ты не соскучился? — Валя показалась в дверях с кофейником, сахарницей, тарелочкой с печеньем.
По комнате поплыл аромат свежего кофе.
— Уже нет, — он поспешил к девушке, взял из ее рук поднос.
Валя пила маленькими глотками золотистый кофе и молчала.
Это было на нее не похоже, и Павел понял, что ей хочется о чем-то спросить, однако она не осмеливается, не надеется на ответ. Павлу стало неловко, ведь в этой Валиной нерешительности был виноват он.
Павел поставил чашку, но не успел ничего сказать — пришли родители Вали.
Только вечером Павел с Валей снова остались вдвоем — пошли погулять. Улицы были полны народу, шумные, веселые. А им обоим хотелось тишины, покоя. И они направились к Свислочи, где недалеко от парковой зоны у них был свой любимый утолок. Река в этом месте делала поворот, замедляя бег, ее поверхность была гладкой, как зеркало, и на ней отражались огни окрестных зданий, уличных фонарей, даже ярких звезд. И сначала на воде, а потом уже в небе Валя увидела блестящую звездочку, которая неторопливо плыла по прямой, оставляя за собой едва видимый огненный след.
— Ваша? — девушка повернула лицо к Павлу.
— До старта осталось менее полугода. В Приземелье летают грузовые ракеты днем и ночью.
Валя, как и все на Земле, знала, что впервые в мировой практике космический корабль «Набат» был собран далеко от планеты, возле станции, построенной на стационарной орбите. Безусловно, в этом были свои трудности, но выгод строители получили еще больше. Использовали особенности безвоздушной среды, новые свойства материалов. Да и кораблю будет легче преодолеть земное притяжение, а значит, можно увеличить его размеры, больше установить оборудования, загрузить топлива. Поэтому Павел не стал повторять это, а сказал девушке только то, что касалось лично его:
— Скоро мы — и основной, и резервный экипажи — отправимся осваивать «Набат». Техника сложная, уникальная, так что придется покрутиться.
— На Марсе высадитесь?
Почти столетний возраст имела космическая эра, но до последнего времени проблема возвращения космонавтов после посадки на другой планете оставалась главной. Не было высокоэффективного топлива для двигателей, оно все еще составляло основную массу космических кораблей, его пришлось бы взять слишком много, чтобы обеспечить, например, взлет с Марса. Так много, что людям на корабле, пожалуй, не хватило бы места. И это Валю беспокоило.