После триумфа. В бегах (СИ)

Это очень жестокая насмешка. Как у них только хватает наглости… Хотя… Эти егеря, наверное, совсем озверели за то время, что охотились по лесам за ни в чем не повинными волшебниками. Глупо ждать от них эмпатии, тем более по отношению к врагу. Однако, проблема оставалась в повешенном состоянии, и девушка не могла даже в страшном сне вообразить, как она будет реализовывать любой из двух предложенных ей сценариев. И от этого хотелось расплакаться. Но раздавшийся за спиной одного из егерей хрипловатый и какой-то уставший голос смутил ее еще сильнее.

– Я с ней схожу.

Гермиона была так удивлена его стремлением и одновременно напугана перспективой остаться с ним наедине, что, погрузившись в свои переживания, упустила тот момент, когда Долохов преодолел расстояние между ними и, оказавшись рядом, схватил ее за ворот куртки.

– Пошли, грязнокровка, – резко сказал он, дернув ее на себя, при этом не удостоив девушку и коротким взглядом.

– Н-нет, – попыталась отбиться Гермиона.

В тщетной надежде увеличить дистанцию между ними, гриффиндорка непроизвольно уперлась ладошкой мужчине в торс, и тогда впервые глаза цвета морозного шоколада впились в ее медовые. Почти рефлекторно девушка резко отдернула руку. Пальцы подрагивали от отчетливо видимого страха, и губы Долохова, до этого времени плотно сомкнутые, чуть растянулись в подобие улыбки, впрочем, лишь на пару секунд.

– Это не предложение, – произнес он тоном, не допускающим возращений.

Сказав это, мужчина сделал шаг вперед, потянув Гермиону за собой.

– А с нами не хочешь это обсудить? – все еще пребывая в уверенности, что он тут главный, чуть повысив голос, обратился к Долохову Скабиор.

– Нет, – бросил Антонин, ни на секунду не замедлившись и не обернувшись, а продолжая тащить девушку следом.

Видимо, не желая испытывать судьбу, Скабиор никак не прокомментировал ответ Долохова, лишь пробурчал себе что-то под нос, так тихо, что слышать мог только он сам.

***

Оказавшись на значительном расстоянии от места привала, там, откуда егерей уже не было видно, Долохов остановился и разжал пальцы руки, которой до этого сжимал ворот куртки Гермионы. Девушка тут же отступила на пару шагов и с тревогой покосилась на мужчину.

– Ну и что ты уставилась на меня? – спросил Долохов спустя несколько секунд молчаливых переглядываний. – Вон те кусты вполне тебе подойдут, – он кивнул в сторону густого кустарника, который рос в паре метров от места, где они стояли. – Или ты уже передумала? Тогда пошли обратно.

– Не передумала, – с толикой раздражения проговорила девушка, посмотрев на кусты, а потом обратно на мужчину. – Я… отойду подальше.

– Нет, не отойдешь, – последовал ответ, наполненный арктическим холодом. – Серьезно, грязнокровка, ты в самом деле думаешь, что мне есть до тебя дело? Мне вполне хватает проблем.

– Если Вам ничего от меня не надо, зачем Вы вызвались сопровождать меня?

– Считай это актом милосердия, – произнес мужчина. – И я уже начинаю об этом жалеть.

Неожиданно для самой себя, Гермиона тихо хмыкнула.

– И что это еще значит, грязнокровка? – с вызовом спросил Долохов, остановив на ней сосредоточенный взор.

Поняв, что играет с огнем, Гермиона вся поджалась, но гордость не позволила ей отступить. Она тихонько выдохнула, успокаивая бешено колотящееся сердце, а потом, стараясь звучать безразлично, произнесла:

– Весьма иронично, когда Пожиратель Смерти говорит о милосердии, учитывая все те ужасы, которые Вы и Ваши товарищи творите в Британии.

На пару секунд пристальный взгляд Долохова задержался на девушке, а потом он неожиданно отвернулся в сторону и будто задумался над чем-то.

Взмах волшебной палочки, и наложенное заклятье разнесло хлипкую деревянную дверь в щепки, попутно развеяв два Запирающих. Какая убогая попытка остановить его.

Долохов вошел в комнатку и осмотрелся. Пробежавшись глазами по периметру помещения, он обратил внимание на двустворчатый шкаф, стоящий у окна. Это было бы смешно, если бы не цель его прихода в этот дом. Антонин неспешно подошел к шкафу, но едва он вскинул древко, чтобы отпереть его, как дверь распахнулась сама под воздействием боевого заклинания. Отбить его было не сложно. И следующее Боевое тоже. А потом он невербально выбил палочку из руки худощавой девушки, и та отпрянула к стенке шкафа.

Такая юная…

Из-за ее плеча выглядывал мальчик лет пяти. Девушка пыталась закрыть его собой, расставив руки в стороны.

С минуту они просто смотрели друг на друга. Острый, как у хищника, взгляд Пожирателя и полный ужаса и безнадежности взгляд невинной девушки, которой не повезло оказаться дочерью высокопоставленного чиновника Министерства.

– Умоляю Вас! – дрожащий, сиплый от рыданий голосок.

До чего же наивно. Она и правда верит, что мольба ее спасет. А может, это что-то вроде рефлекса в ситуации абсолютного отчаяния?

– Моему брату всего четыре года. Прошу… Проявите милосердие!

Глупая маленькая девочка.

Он вздохнул, снова вскидывая палочку.

– Ты этого не понимаешь, но то, что я делаю, и есть милосердие.