После триумфа. В бегах (СИ)

– Одна в этом проклятом лесу ты не протянешь и пары дней, – добавил Долохов, развернувшись к Гермионе. Она стояла спиной к нему, вероятно, раздумывая, что ей делать дальше. – Тут скорее всего полно… хищников. Они быстро расправятся с тобой, и косточек не оставят. Но даже если тебе повезет, и ты не встретишься с ними, ты просто заблудишься и умрешь… От голода или холода…

Но, скорее всего, от того, что заманило их в это гиблое место.

С минуту она неподвижно стояла, все еще спиной к нему, похоже, не желая расставаться с надеждой на побег. А затем она мучительно медленно развернулась и все же двинулась навстречу мужчине.

Девушка обреченно взглянула ему в глаза, когда подошла совсем близко. Долохов посмотрел на нее в ответ. Он сообразил, чего опасалась маленькая грязнокровка. Надо признать, ему самому порывы этих недоносков-егерей были омерзительны, но бросаться на помощь какой-то грязнокровке он тоже не собирался – это выглядело бы крайне подозрительно, будто бы ему не все равно…

Впрочем, ему и правда, по какой-то необъяснимой причине было не все равно… Воспоминания невольно всплыли из глубин сознания.

Отдел тайн, где он впервые увидел девчонку…

Маггловское кафе, где она сражалась свирепо, будто львица…

Такая яркая, такая страстная. Почему его так тянет к этой девчонке? С ним что-то происходит. Что-то неправильное. Которое кажется таким правильным. Черт. Может она каким-то образом сумела наложить любовное заклятье? Нет. Точно нет. Он слишком опытный маг, чтобы совсем не ощутить подобное вмешательство. С другой стороны, если вспомнить историю…. И более опытные попадались на этот крючок, если заклятье было наложено достаточно умело.

Антонин снова посмотрел на девушку, но, поймав в медовых глазах тревогу, отбросил идею с любовной магией. Этот маленький кроткий котенок, стоящий сейчас перед ним, явно не был способен на такую неоднозначную вещь, как наложение любовного дурмана. Тут должен быть особый склад характера. Эта совершеннейшая невинность не готова к таким заклятьям. Просто не сможет решиться.

Невинность… Да. Она определенно еще невинна. Поэтому так остро реагирует на слабые заигрывания этих кретинов. Пока слабые… Но Антонин прекрасно понимал, что, если они задержатся тут подольше, егеря захотят испробовать ее на вкус. Если уж она его привлекает, то этих озабоченных и подавно.

– Тебе нечего бояться, – произнес, наконец, Долохов, абсолютно не веря в собственные слова. – Ты – заложница, и чтобы план сработал, нужно чтобы ты была живой и здоровой. Никто из них не тронет тебя по-серьезному. Эти дебилы просто дразнятся. От злости.

– Злости? – девушка нахмурилась, однако тревога никуда не исчезла. – Я ничего не сделала им.

– Вы победили. А мы проиграли. Они ненавидят тебя уже за это.

Они…

– А Вы?

Долохов приоткрыл рот, намереваясь ответить, но потом его губы сжались обратно в тонкую линию. Нет, он не позволит каменной стене, которую он усиленно возводил вокруг всю свою жизнь, развалиться перед этой девчонкой. Она не должна увидеть слабину.

Твердым голосом он произнес:

– Я же говорил, грязнокровка, мне до тебя нет никакого дела. Так что хватит болтать. И давай возвращаться к остальным.

Гермиона не знала почему, но она была абсолютно уверена, что Пожиратель сейчас соврал ей. Впрочем, она пока не разгадала, какую из градаций ненависти Долохов испытывает лично к ней. Она надеялась, что ей не придется узнать об этом из его действий.

Они уже двинулись в сторону лагеря, как вдруг позади раздалось…

– Гер-ми-оооо-на!

Глаза девушки восторженно расширились. Гарри! Гарри нашел портал. Он здесь!

Ни секунды не медля, девушка крикнула:

– Гар…мфмм!

Ее возглас перерос в мычание, когда ладонь Долохова молниеносно накрыла ее рот. Мужчина прижал девушку к себе спиной и вместе с ней повернулся туда, откуда раздался крик.

– Гер-ми-оооо-на! – протяжный окрик повторился.

Нужно подать знак. Хоть как-то. Возможно, это ее последняя надежда.

Гриффиндорка отчаянно старалась высвободиться из стальной хватки Пожирателя, но притихла, когда услышала над ухом приглушенный голос Долохова.

– Не будь дурой, грязнокровка. Прислушайся. По-твоему, это похоже на крик Поттера?

Что, черт подери, он несет? Кто еще это может быть?

– Гер-ми-оооо-на!

Что-то не так…

На этот раз Гермиона сконцентрировала все свое внимание на крике. Тембр, высота, сила голоса… Вроде похоже на Гарри… И все же… Поначалу она этого не заметила, однако, сейчас она явственно уловила какую-то неестественность в этом крике… Гермиона боялась себе в этом признаться, но, честно говоря, это звучало не как крик человека, а, возможно, как передразнивание человеческого языка какой-то птицей. Была и еще одна странность: если первые слоги хоть и были слишком растянуты, звучали более-менее натурально, то последний был скорее каким-то шипящим выдохом.