После триумфа. В бегах (СИ)

– Рональд! – явно начиная злиться, бросила девушка. – Я несколько дней провела, бегая по лесу и скрываясь от монстров. А тебя удивляет, что в моей прическе какая-то трава?

– Извини. – Парень выставил вперед ладони, попытавшись защититься от гнева подруги. – Я помню, ты говорила, что с вьющимися волосами очень тяжело справиться. Вечно в них что-то запутывается и…

Мне твои вьюнки очень даже нравятся.

Гриффиндорка шумно выдохнула, и Рон замолк, поняв, что говорит что-то не то.

– Давайте просто уйдем из этого леса, – устало проговорила Гермиона.

***

Пять месяцев спустя

– С Днем Рождения, Гермиона! – в дверях Норы появился Гарри с огромным букетом белых линий, которые, он знал, были ее любимыми цветами.

– Спасибо, Гарри! – обняв друга, поблагодарила девушка.

– Оо, Гарри, наконец-то! – из гостиной в прихожую выглянул Рон. – Скидывай мантию и давай к столу. Мама приготовила обалденные пирожки.

– Да-да, сейчас иду, – откликнулся Гарри, и, когда Уизли скрылся в комнате, тихо обратился к Гермионе: – Давай поговорим где-нибудь? У меня есть новости о… Ну ты поняла.

Сердце девушки больно ударилось о грудную клетку.

– Да, пойдем.

В Норе, где и так всегда много народу, сегодня было просто не протолкнуться. Но им все же удалось спрятаться от лишних глаз и ушей в кладовке, где миссис Уизли хранила ароматные травы, зелья и разные заготовки для ее фирменных блюд. Гарри осветил комнатку Люмосом, а Гермиона на всякий случай наложила не только Заглушающее, но и Запирающее, после чего замерла в ожидании.

– Его поймали, – сказал Гарри. Гермиона тяжело выдохнула. – Он ждет суда в Азкабане.

– Когда будет суд?

– Точно не знаю. Но… Учитывая, что это Долохов, сама понимаешь… Все будет очень быстро.

– Гарри, нельзя этого допустить, – с тревогой произнесла девушка. – Сегодня, после праздника, я сразу же начну готовить документы. А в понедельник первым делом обойду всех и соберу нужные подписи.

– Это Министерство, Гермиона. Ты же знаешь, как там все сложно с подписанием документов.

– А я – Гермиона Грейнджер. И черта с два я позволю, чтобы из-за бюрократии пострадал человек, благодаря которому я до сих пор жива.

Поттер глубоко вздохнул, а потом произнес:

– Чем я могу помочь?

– Поговори с Кингсли. Нужно оттянуть начало судебного процесса на как можно более длительный срок.

– Хорошо, Гермиона. Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.

– Я знаю, Гарри. И очень это ценю, – девушка вновь обняла друга.

– Ладно, пойдем к столу? Рон что-то сказал про пирожки и, признаться, я ужасно голоден.

– Ты иди, а я подойду через пару минут. Только зайду в уборную, – мягко улыбнувшись, произнесла Гермиона.

Когда Гарри ушел, девушка вернулась в прихожую, взяла свою сумочку и зашла в туалет. Закрыв дверь на щеколду, она поставила сумку на туалетный столик и вытащила оттуда пухленький маггловский ежедневник в слегка потертой кое-где обложке. Она открыла его на той странице, где была вложена закладка, представляющая из себя заламинированную веточку вьюнка.

Надеюсь, ты не забудешь меня слишком скоро, маленькая грязнокровка.

Как она могла забыть, когда столько всего вокруг напоминало о Долохове? Каждый раз, когда она разжигала камин, она вспоминала, как он учил ее выбивать искру ударом камней. Жареные грибы теперь были напоминанием об ужинах в ночном лесу. В шкафу, в самом дальнем углу (чтобы не нашел Рон) висела куртка Долохова, к которой она неосознанно прикасалась каждый раз, когда выбирала, что надеть.

А веточка вьюнка, которую он тайком вплел в ее косу… Это было что-то слишком личное. Что-то, о чем нельзя было говорить вообще никому. Даже Гарри, который и так знал больше, чем кто-либо другой из ее друзей о том, что было в лесу.

Рону же она почти ничего не рассказала, ограничившись общей информацией. Он не должен знать. Он не поймет. Будет только ревновать, злиться и все. Впрочем, она не считала, что это такая уж странная реакция. Все-таки они официально стали парой.

У нее был парень, без пяти минут жених, если верить намекам Джинни о намерениях брата. Престижная работа в Министерстве с высокой зарплатой и головокружительными перспективами. Много друзей. А еще, благодаря последним исследованиям в магической медицине, внутри нее теплилась небезосновательная надежда, что целители Святого Мунго смогут обратить последствия примененного ею на родителях Обливиэйта.

Все в ее жизни шло так, как и должно, и Антонину Долохову не было в ней места. Но, к сожалению, воспоминания о времени, проведенном вдвоем, даже несмотря на все те ужасы, что творились вокруг них тогда, слишком сильно грели душу. А еще были сны… Очень реальные сны.

Нет. Она не может забыть.

Она не забудет.

Гермиона закрыла ежедневник и убрала его в сумочку. Затем она вскинула голову.

– Ты справишься, – подбодрила она свое отражение в большом круглом зеркале, висевшем на стене над раковиной. – Должна справиться.