Помню

Спросил я его, кушал ли он сегодня, а он мне ответил, что такие, как он, не кушают.

– Ну что ж, составишь мне компанию, Миша?

– А разве я могу тебе отказать?

Мы медленно шли, беседуя, и я старался убедить его изменить жизнь, стать другим, но он заявил, что такая жизнь его полностью устраивает.

– Я никуда не опустился, Вадик. Ты посмотри, с какими людьми я пью. Они – алкоголики, но это светлые умы, это знаменитости. Они продолжают работать, трудиться, но жизнь этих людей, если заглянуть к ним души, пуста, и, чтобы заполнить эту пустоту, они пьют, трезвеют и опять пьют.

Мама открыла дверь и узнала Мишу. Она обняла его и пригласила в комнату.

– Сейчас я вас накормлю.

Мы присели на диван, и первое, чем поинтересовался Миша, – это есть ли у нас водка.

Мать зашла, держа в руках тарелку, полную борща с мясом, поставила её на стол и отправилась за второй тарелкой. Когда она вернулась, я спросил у неё, есть ли у нас водка. Оказалось, что есть, и глаза Миши засверкали всеми цветами радуги. Полбутылки поставил я на стол. Он так жадно глядел на бутылку, что, казалось, вся его жизнь – под пробкой и спасти эту жизнь можно, только открыв её. Я налил ему и себе по полстакана. Дрожащими руками он поднёс стакан ко рту и выпил. Выпил и я и стал кушать густой украинский борщ, заправленный сметаной, откусывая пышный украинский хлеб с изумительным запахом. Миша на тарелку не обращал никакого внимания, и взгляд его был сосредоточен на одной точке, и казалось, что он замер.

– Мишаня, ты кушай, – сказал я ему.

– Не волнуйся, Вадик, я получаю кайф.

Он медленно стал хлебать жидкость борща, и мне казалось, что борщ этот был для него отравой. Мать стала его отчитывать, пытаясь заставить поесть, и, видно, её убеждения подействовали: Миша стал зачерпывать содержимое и есть.

Трапеза закончилась. Я предложил Мише прилечь и отдохнуть, но он спешил к друзьям.

– Извините меня, Мария Ефимовна. Большое вам спасибо. Не злитесь на меня, я – алкоголик.

Мы расстались с ним на улице. Я направился к Рите. Очень хотелось узнать подробности о Яне.

Поднялся на второй этаж дома номер пять по Красноармейской улице. У входа – мемориальная доска, посвящённая знаменитому писателю Шолом-Алейхему, когда-то жившему в этом доме.

В дверях меня встретила Рита.

– Вадька, как с неба упал! – крикнула она.

Мы обнялись. На радостные крики появилась мама, Анастасия Павловна. Она обняла меня по-матерински и поцеловала. Мы зашли в комнату, и на меня посыпались комплименты.

– Ты всегда был такой худой, а теперь посмотрите, какой красавец! И форма тебя очень украшает, и много, много прочего.

Принесённый торт я положил на стол и спросил, можно ли взглянуть на дочку. Рита проводила меня в другую комнату. В кроватке стояла девчушка неописуемой красоты. Я спросил Риту, как зовут эту прелесть.

– Ира, – поспешила ответить Анастасия Павловна.

– Я могу подержать её на руках?

– Попробуй, – сказала Рита.

Я подошёл к ребёнку поближе, протянул к нему руки.

И что вы думаете? Ирочка потянулась ко мне.

– Вадик, ты первый мужчина, которому она разрешила взять себя на руки.

– Где мама? – спросил я Ирочку.

Она пальчиком указала на Риту. Сказать по правде, я видел красивых детей, но такую красоту мне пока встречать не приходилось.

Я представился малышке, назвав своё имя.

– Вот мы и знакомы. А сколько лет этой прелести? – спросил я.

– Три годика. Быстро бежит время. Совсем недавно, казалось, ты была беремена. Да годы бегут, а вместе с ними бежит и жизнь, не весело произнесла Рита.

Я опустил ребёнка на пол, взял её за ручку и мы направились к столу. Мой взгляд был постоянно направлен на очаровательную, с божьей красотой Ирочку. Тонкие черты лица, большие карие глаза, тонкий ровненький носик, губки бантиком, тёмные волосики.

– Она будет очень красива. Берегите её, бабоньки.

Помню, мы присели за стол. Я посадил Ирочку на колено, и Рита попыталась забрать у меня малышку, чтоб та не мешала мне, но не тут-то было. Ира ни в какую не желала покинуть меня и успокоилась лишь тогда, когда я сказал, что она будет сидеть со мной.

Кушать я не хотел и обошёлся тем, что стал рассказывать о моей встрече с Мишей. Все знали, что Миша спился, все сожалели, но никто не мог остановить его.

От Риты я получил полную информацию о положении Яна. Если ничего не случится, он должен был вернуться через несколько месяцев. Рита рассказала о каторжных условиях жизни заключённых в лагере, постоянно работающих по колено в воде на лесозаготовках.

Собравшись уходить, я получил объятие и поцелуй от этого маленького существа, они остались в моей памяти и не сотрутся до конца моей жизни. Всегда тёплые и добродушные Рита и её мать проводили меня к двери, и мы расстались.

Выйдя на улицу, я постоял пару минут в раздумье и направился домой. Я был доволен прошедшим днём. Было приятно встретить товарищей, знакомых. Крепкая, но невидимая нить связывала меня с друзьями детства, юношества. Есть о чём вспомнить, и есть о чём помечтать.