Полное собрание сочинений. Том 2

– Это почему же они дурацкие, Владимир Николаевич?

– Потому что вся надстройка у вас хоть и проистекает в основном из индивидуализма, по сути своей, но ещё и имеет всякие пакостные трансцендентные наросты, исходящие из стоицизма, гуманизма, христианства и тому подобного.

– Извините, но уж христианином я никогда не был.

– А как же всякие там: «откажись от мира», «думай о смерти», встань на путь там какой-нибудь. Скептицизм и христианство.

– Я повторяю, это не от христианства.

– А от чего же тогда?

– От безысходности, от жизни.

– Я что-то такой тягости жизни не чувствую и вообще не понимаю, чем она таким уж страшным может быть вызвана.

– Абсурдом.

– Опять двадцать пять!

– Владимир Николаевич, вы тоже упёрлись в свой индивидуализм и больше ни о чём даже думать не хотите.

– Во-во. Смысл жизни…

– А смысл жизни-то здесь при чём? Откуда берётся абсурд, по-моему, мы уже установили, и к этому вашему смыслу это никакого отношения не имеет.

– Ошибаетесь, Владимир Николаевич, очень даже имеет.

– Но это же навязанный смысл, от морали всё.

– Да, в жизни, как в «вещи в себе», никакого смысла нет, она…

– Если бы Константин Станиславович не заболел, он бы, наверное, перекрестился.

– Ничего смешного. Кстати, Константин Станиславович где-то понимает побольше, чем вы оба вместе взятые.

– Это вы так думаете, Виталий Андреевич, потому что у вас обоих философия– наполовину стоицизм.

– Ладно, не в этом дело. Смысл есть в каждой конкретной экзистенции, и чтобы обрести его, надо обрести саму эту экзистенцию.

– Если я не ошибаюсь, экзистенция ведь непостижима.

– Само собой.

– А что же…

– Но цель жизни и должна быть недостижимой, главное– это путь к ней.

– То есть главное в жизни– обрести своё «Я»?

– И тем самым спастись от всех страданий, от…

– Можете не продолжать, и так ясно.

– Главное– счастье, это очевидно.

– Пётр Дмитриевич, с этим никто и не спорит; вопрос в «предцели», то есть, какая конечная цель ведёт к абсолютному счастью, а счастье, как мы уже как-то установили…

– Это ещё когда?

– …недостижимо в мире, лишь отрекаясь от него, вернее от его забот, то есть от причины несчастья, можно обрести…

– И для этого нужно обратиться к себе, «решиться», «заступить»… и жить в согласии с самим собой?

– Верно, совершенно верно. Даже совесть…

– Этой самой «совестью» вы так замещаете понятия…

– Да, Виталий Андреевич, уж об этом-то у нас точно шла речь.

– Вот именно.

– Но ведя «Я»…

– Да не может его быть в принципе; нет такого сущего, как «Я», есть только Я.

– Есть, Владимир Николаевич, ещё как есть, оно…

– Ну и что это такое? «Абстрактное, пустое понятие», как говаривал Гегель.

– «Я» есть, его просто не может не быть, иначе, чем же мы тогда отличаемся друг от друга?

– Характером, темпераментом, определёнными моментами системы ценностей…

– Пётр Дмитриевич…

– …но это всё далеко не «Я», а уж тем более не врождённое «Я», как вы всё время утверждаете, врождённым вообще может быть только темперамент.

– По-вашему, Пётр Дмитриевич, никакого «Я» нет, так?

– Не совсем.

– Тогда я что-то вас не понимаю.

– «Я» есть нечто, что представляет собой мои природные, истинные стремления и принадлежащую к ним, ели можно так сказать, систему ценностей, мыслей…

– Любовь, да?

– Это лишь чувство, максимум– состояние.

– Но в этом смысле?

– В принципе, да, впрочем, вы мою точку зрения и так знаете.

– Пётр Дмитриевич, эти ваши «хорошие» и «плохие» свойства как категории философии до того бессмысленны, до того…

– Они очень даже не бессмысленны, на этом строится вся мораль, на которой, в свою очередь, строятся все Человеческие отношения.

– Вот я и говорю – бессмысленны. «Вещь называется хорошей, если она хороша для человека, который пользуется ею» и не более того.

– Это примитивное понимания…

– Всё гениальное просто; истина и должна быть простой.

– Да какая ещё…

– Пётр Дмитриевич, не спорьте, Владимир Николаевич прав, да и любой нормальный современный философ скажет, что прав.

– Вот так-то.

– Вы…

– Да и вообще, не в этом дело. Вопрос в том, что есть человек в своей сути; раз уж мы столько говорили о частностях…

– Да нет никакой сути! Есть только Я, весь Я.

– Владимир Николаевич, вы противоречите…

– Пётр Дмитриевич…

– …сами себе.

– Я?

– Да. За что же вы тогда так не любите мораль, если она тоже часть меня?

– Я же…

– Что в Человеке вообще есть своего?

– Что?

– Разум– производная воспитания; «Сверх-Я»– производная морали; эгоизм– ответная реакция на такое бытие, так что же есть своё?

– Своего ничего, ибо нет такого понятия «своё», в том смысле, в котором вы ему придаёте, а в Моём смысле– всё это и есть Я, и никакого другого Я быть не может.

– Но ведь совесть призывает…

– Да какая ещё совесть?

– Обычная совесть, хотя призывает она, конечно, не к тому, что видит за ней Виталий Андреевич.

– Вам ничего не докажешь. Говорили, говорили, а толку– ноль, даже думать не хотите.

– Я думал.

– И я.

– Ну хорошо, Виталий Андреевич, тогда ответьте мне что такое «Я».

– «Я»– это…

– То есть его свойства, его проявления, где оно фундировано…

– Ну, этого нельзя объяснить, здесь возможно только эмпирическое познание.

– Нормальная отговорка.