Полное собрание сочинений. Том 2

Хорошо, а как там говорил Владимир Николаевич? «Разве я не властен в своём…», да, этот пример он приводил. По сути, это означает: что касается тебя и что твоё, то можешь делать, что хочешь; «ничто не истина, и всё дозволено», прости меня, Господи. Да, это уже оправдание… А вот другое: «если хозяина дома назвали Вельзевулом…», но ведь человек не может ни от кого не зависеть, в абсолютном большинстве случаев; всегда есть кто-то над тобой. Если только понимать эту цитату юридически, но ведь de jure и de facto– это разные вещи.

Другое: «любая власть от Бога», но если уж я просто никак не могу оказывать влияния на других, то все мои действия от Бога, все. Но в то же время «почитайте один другого…», но я же обладаю властью, и эта власть от Бога, и если я поставлю себя ниже другого, потеряю, приуменьшу свою власть, значит, я приуменьшу власть и Бога, а это в свою очередь противоречит «Господу Богу твоему поклоняйся…». А если не так, то что тогда? «…Бог мститель…», но ведь «Бог– свет…», как он может мстить? И почему я раньше ничего такого не замечал? Да, Библию я не анализировал, да и кто я такой, чтобы анализировать Библию? А оказывается, там…

Нет, что-то не то. Что? Что… Масштаб! Ну, конечно же, масштаб. Эти же цитаты, эти фразы не постулаты некоего поучения, а всего лишь слова, сказанные к определённому месту и в определённое время, это всё примеры для подражания, а не чёткие правила, это части притч; эти примеры и не должны распространяться на всё. Нельзя общее описывать частностями. Эти примеры надо понимать, понимать ситуации, где они применимы, а где нет, а не понимать дословно, иначе получится едино лишь библицизм и не более того. Да, именно так, всё ясно, потому я и раньше об этом не думал; для меня это было очевидно, а потому и не был готов я к такому спору; совсем меня Владимир Николаевич запутал. Да, пошатнулась моя вера, пошатнулась, оттого и не смог объяснить противоположное, стыдно. А стоит только вновь поверить, вновь почувствовать себя частицей Бога, как сразу же всё становится на свои места. Вот Владимир Николаевич совсем не чувствует Бога, оттого и не понимает Библию так, как следовало бы понимать, а ещё спорит…

Хотя… Как мораль может строится на одних только конкретных примерах? Чтобы было учение, а не набор примеров, их надо проинтегрировать, только тогда можно говорить о системе, а интегрируя, получается….

Всё, достаточно! Господи, укрепи и направь силы мои. Сжалься надо мной грешным, изгони Дьявола из разума моего. Не ведаю я, что творю, сам того не хочу. «Если делаю то, чего не хочу, то уже не я делаю это, но живущий во мне грех», не виноват я… Вот и оправдание отлично нашлось. «Библия– настольная книга…»

Господи, Боже, не хочу я так думать! Прости меня, что поддался я этим мыслям, не желал я того…

Сам же знаю…

Достаточно, достаточно! Не буду больше думать, не буду и всё. Не я думаю те мысли, но сам Дьявол. Нельзя думать, нельзя…

Изыди!»

8.04.03 11:43 – 11:51

– …и что же тогда есть человек?

– Эгоистичное млекопитающее с зачатками разума.

– Нет, ну не с зачатками, конечно.

– Всё относительно.

– Человек– это венец эволюции, «Человек– это звучит гордо».

– Человек– ничто и никто. Средний человек– всего лишь животное, и всё, что отличает конкретного человека от животных, по большей части навязано людьми.

– Что это вы так заговорили, Виталий Андреевич?

– А что я такого сказал?

– Как-то не в вашем духе.

– Вы меня неправильно поняли. Я сказал «средний человек», вот он на девяносто процентов– чужое творение, заботящееся только об удовлетворении своих примитивных, животных потребностей. Его есть только экзистенция, но обрести её таковой, каковой она есть – на это мало кто способен, несмотря на все призывы совести.

– Я уж было обрадовался, думал, вы, наконец, отказались от этого вашего трансцендентного «Я».

– Ни в коем случае, Владимир Николаевич, я лишь в ещё большей степени осознал силу людей и, так сказать, внутреннюю массовость, раньше я как-то…

– С чего это вдруг?

– Вас всех послушал и…

– И что же мы?

– Неважно.

– Что не говорите, а «Личный характер каждого следует рассматривать как его свободное деяние», только от самого Человека зависит, кто Он есть и кем Он станет.

– Да, отчасти ты сам творец самого себя, но, по большей части, человек «не свой», не хватает сил быть «своим».

– Да, Владимир Николаевич, «мир» действительно очень силён, и все беды в нём из-за слабости.

– Угу. Правда, Я думаю, под словом «слабость» мы пониманием разные понятия.

– Скорее…

– Человек боится претворить в жизнь свою волю к власти, вот где его слабость

– Нет, Владимир Николаевич, все беды как раз-таки из-за этой проклятой «силы», если бы не она…

– Ой, Пётр Дмитриевич, не начинайте.

– А что…

– Я уже давно не верю в сказки, да и Владимир Николаевич, я надеюсь, тоже, так что поберегите наши уши.

– Вы даже не хотите взглянуть в правде глаза, вы не хотите видеть…

– Это вы не хотите.

– Виталий Андреевич, и вы туда же?

– Да я и всегда «там» был.

– Вот у Виталия Андреевича основа хорошая, только выводы дурацкие.