Полное собрание сочинений. Том 2

– Ладно, переведём проблематику немного в другую плоскость: жизнь.

– Мир.

– Я бы сказал бытие-в-мире.

– Неважно, суть одна.

– Хорошо, но тогда в чём проблема современного мира?

– А что это за проблема?

– Хм, Владимир Николаевич, действительно, в чём?

– Постоянно увеличивающееся число депрессий, самоубийств, убийств, наркомания, в конце концов, да много чего.

– Виталий Андреевич, но это же разные вещи.

– Суть одна, истоки одни.

– Да, истоки одни. Не верят люди в Господа Бога нашего, потеряли связь с основой своей, потому и не находят себе места.

– Да не в этом дело, Константин Станиславович, хотя отчасти вы, может быть, и правы: Люди действительно стали предаваться тёмным, злым стремлениям и, как следствие, перестали видеть друг в друге Людей, а ведь «Люди созданы друг для друга», отсюда и…

– Изначально люди потеряли веру в Бога, а значит, отказались и от любви Его, откуда же тогда взяться любви друг к другу?

– Что есть вера в бога?

– То есть?

– Это проявление своей любви к некоему высшему над собой, если принимать его существование; глуша любовь в себе к остальным Людям, она как бы атрофируется, отсюда и возникает неприязнь к вере и к богу, ведь любовь-то одна.

– Не согласен я с вами, Пётр Дмитриевич.

– Всё из-за непомерно возросшего эгоизма, жестокости, которые нам навязывают средства массовой информации и прочие, уже продавшиеся, Люди, ибо сложно бороться добром против зла; Люди в этом просто не видят смысла, нет стимула.

– Но любовь…

– Честное слово, вас смешно слушать. Как дети малые.

– Вы, конечно же, имеете свою точку зрения.

– Само собой.

– Ну началось.

– Что вы говорите, Виталий Андреевич?

– Да так, ничего.

– Люди перестали верить в бога просто потому, что стали умнее, и об этом мы уже говорили.

– Ну не то чтобы перестали, в Бога ещё верят, но не по-настоящему, не искренне.

– Константин Станиславович, а в чём тогда проблема? Верят и ладно, «Как бы ни проповедовали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь и буду радоваться», разве не так?

– Но всё же…

– Вот видите, даже вы хотите большего, хотите большей власти, а говорите…

– Люди не верят…

– А знаете почему? Потому что бог на хрен никому не нужен.

– Да что вы…

– Верят сейчас, скорее, по привычке, наследство от бабушек, а через два-три поколения попы сами будут сдавать церкви под магазины.

– Как… как…

– Креститесь, креститесь, пока над этим ещё не смеются.

– Нет, Владимир Николаевич, здесь вы…

– Пётр Дмитриевич, вот вы тоже: любовь, любовь… все беды из-за отсутствия любви… Если Я не ошибаюсь, а Я не ошибаюсь, любвеобильных суицидентов просто на порядок больше, чем озлобленных.

– Да, потому что безответная любовь страшнее…

– Да при чём здесь вообще эта ваша любовь? Всё дело во власти, вернее даже в достижении её.

– Она здесь…

– Слишком много конкурентов и слишком мало возможностей, всё стёрто, размазано, власть уже не чувствуется властью. Сейчас все, за малым исключением, приблизительно равны в своих возможностях, в развитых странах, разумеется, и подняться на более высокую социальную ступень практически невозможно, тем более, что и так всё есть…

– Это «есть»– продукт общего…

– …то есть, плюс к этому, нет ещё и достаточного стимула, а воля-то к власти требует. Воля требует цели, а её нет, нет достойной цели, ради которой стоило бы отказаться от такой спокойной жизни, тем более, что к чему-то более существенному это всё равно вряд ли приведёт.

– Вот именно, что…

– Вот и все беды отсюда. Начинаешь или бежать от такой долбанной жизни и от такой системы ценностей: убийства, наркомания… Или воля к власти, энергия её, просто начинает переполнять тебя и, не находя выхода, образно говоря, начинает «гнить», возникает аутоагрессия, мазохизм, отсюда и депрессии, самоубийства… Всё из-за отсутствия стоящей цели, из-за уравниловки.

– И откуда же, по-вашему, взялась эта «уравниловка»?

– Причин несколько. Во-первых: стало слишком много людей, все перемешались, «восстание масс» одним словом, все стали равными. Во-вторых: СМИ навязывают всем одно и то же, одинаковые системы ценностей, одинаковые шаблоны поведения, что тоже в немалой степени сужает рамки. Ну и главное, главный регулятор и управитель – государство.

– А государство-то здесь при чём?

– Государству невыгодны различия, со стадом проще. Именно поэтому и судятся теперь на каждом шагу, то есть государство через конкретных людей помогает слабым и принижает сильных, опять же уравнивая их.

– Почему же раньше…

– Раньше, если ты слаб – верь в бога и в нём ищи своё оправдание. Если сил достаточно, если хватает смелости выбрать цель, то или власть, настоящая власть, или смерть. Было как, и было зачем; сейчас же слишком много «как», и слишком мало «зачем», в этом всё дело.

– Но почему тогда эгоизм…

– Я же говорю, люди поумнели, перестали на каждом шагу оглядываться на бога и на мораль, то есть, часть сдерживающего аппарата отпала, и как следствие – исконные стремления, эгоистические стремления, стали ярче проявлять себя. Вот только цели нет, и незачем, понимаете?

– Не понимаем.

– Sapienti sat.