Полное собрание сочинений. Том 2

Вот что такое настоящая анархия? Все не могут быть независимыми, это ежу понятно, значит, чтобы выжить, надо объединяться в группы, суть ассоциации; ассоциации опять же, чтобы выжить, могут заключать союзы. Человек же входящий в ассоциацию должен подчиняться её правилам, в противном случае его могут прогнать или убить: ассоциация сильнее человека, а значит, имеет на это полное право. Но если человек окажется сильнее ассоциации, сильнее всех в этой ассоциации, он сам может уничтожить её или подчинить всех себе, на это он тоже имеет полное право. В этом и заключается суть анархии: никакого наказания, если ты сильнее; что хочешь, то и делай, если хватит сил; никто не может наказать тебя кроме самого человека, и то, если только он окажется сильнее тебя; «Сила выше права с полным на это правом». Ну и в чём тогда особое отличие от Бакунина? У Бакунина ты должен уважать свободу другого и заботиться о старых, здесь же ты вовсе не обязан этого делать, но если хочешь выжить– изволь, и если сил не хватает не делать– тоже изволь. Если же ты окажешься сильнее, с тебя спадают всякие обязательства, и уже ты сам будешь назначать себе цену. Хотя с другой стороны… Это только по проявлениям слегка смахивает на Бакунина, по сути же ничего общего. Категорические различия.

Но ведь вот она анархия: когда Я– это всё, когда всё зависит только от Меня… Только так Я могу жить в согласии с самим собой. Вот где человек обретает самого себя и живёт настоящей жизнью, не сдерживаемой моралью, правом или государством. А Бакунин… Не то он, конечно, говорил, не то. Ну и ладно, Мне-то что? Хотя… А у Меня «анархия»? Эта категория ведь во все времена понималась именно так, как у Бакунина, а Я… Какой же я тогда получается анархист? Я так, непонятно что, Я…

Вот Виталий Андреевич! Совсем сбил с пути истинного. Ну да ничего страшного. Или… Нет, ничего…»

12.03.03 13:41 – 13:53

– …так что сдерживающим фактором всегда, по сути дела, является совесть, мораль.

– Совесть– это «внутренний прокурор», она не может сдерживать, это чувство лишь наказывает за совершённое или задуманное, сдерживает же не совесть, как таковая, а «Сверх-Я».

– В данном вопросе это не принципиально, в любом случае совесть, «Сверх-Я»– это нечто чужеродное, хоть и хорошо въевшееся в психику.

– Позвольте с вами не согласиться, Владимир Николаевич, совесть– это, конечно, приобретённое; у животных совести нет, но это не навязанное, как вы утверждаете, а внутренне необходимое.

– Зачем?

– Ответная реакция на растворение собственной самости в людях.

– Не, ну это…

– Совесть вообще не сдерживает, а призывает.

– Ну не знаю, Виталий Андреевич, вот Я её, например, совершенно не чувствую, да и никто не чувствует, так что же это тогда за прокурор такой получается, если его и не видно, и не слышно?

– Владимир Николаевич, не обобщайте.

– Господа, совесть– это же ведь наказывающий элемент «Сверх-Я», так ведь?

– Да.

– Ну и?

– Следовательно, если совесть и имеет призывающий характер, то она призывает к любви к Людям и отказу от эгоизма.

– Нет, это ещё у кого какое «Сверх-Я», вот у зеков…

– Я вообще не согласен, что совесть имеет призывающий характер. «Сверх-Я», как фундамент совести, уже само есть Мне навязанный идеал, Мои рамки, Мои пределы; если угодно– это механизм ограничения Моей воли к власти.

– Она именно призывает, Владимир Николаевич.

– Да, призывает.

– И к чему же это она призывает?

– Я же сказал, к любви к людям, к отказу…

– Да нет, Пётр Дмитриевич, уж к людям она никак не призывает, как раз-таки наоборот, она призывает к отказу от людей, то есть, к своей самости.

– Призывает, призывает… Да с чего хоть вы это взяли?

– Ну как же…

– Совесть– наказывающий элемент «Сверх-Я», так?

– Но здесь ещё…

– Нет, она…

– А «Сверх-Я» в основе своей – это мораль.

– Это– да.

– Ну.

– А мораль, прежде всего, навязывается государством…

– Но…

– …чтобы люди давили в себе волю к власти, и чтобы, следовательно, государству спокойней жилось. То есть совесть– внутреннее проявление навязанных государством рамок, сдерживание в рамках, о каком призыве тут вообще может идти речь?

– Что ж вы так невзлюбили государство? Можно подумать, когда не было государства, не было морали.

– Не в том сейчас вопрос, главное, что совесть сдерживает, а не призывает.

– Что сдерживает, Владимир Николаевич?

– Волю к власти.

– Я не волюнтарист, и воля к власти для меня– это нечто равное нулю, следовательно, если совесть что-то и сдерживает, то только разум, а что в нём можно сдерживать? И раз совесть– производная морали, как вы сами сказали, то по определению она должна сдерживать эгоистические стремления, а это разве не призыв к любви к Людям?

– У нас слишком большие различия в самом фундаменте. Разум– ничто, жалкое орудие, главное– воля.

– Мы об этом уже говорили.

– Да, но так и не пришли к согласию.

– Вот именно, поэтому нам сначала надо бы…

– Да нет никаких «воль»!

– Пётр Дмитриевич, Владимир Николаевич абсолютно прав, вы просто слепо отказывайтесь верить фактам.

– Какие ещё факты?

– Антропологические.

– И что же это за факты, интересно?