Похищение Европы

Тема сегодняшней и нескольких последующих лекций была для восприятия довольно непростой. Ефим намеревался дать обзор имеющихся – и используемых в рекламе – методов печати. С одной стороны – чисто «железячные» премудрости. Одно перечисление чего стоит: глубокая, высокая, плоская, трафаретная, цифровая и т. п. виды печати. Причем возможны пересечения: ризография – это цифровая и трафаретная печать одновременно. Дальше – хуже: каждый из подвидов тоже можно подразделить – например, те же принтеры бывают струйными, лазерными, сублимационными, матричными и т. д. А струйные, в свою очередь, делятся на термоструйные, включая устройства с твердыми чернилами, и пьезоструйные, которые, в свою очередь…

Короче, уж очень некруизная тема.

С другой стороны, в рекламной полиграфии крутятся деньги существенно большие, чем в электронных медиа, как бы это ни казалось парадоксальным. Но никакого парадокса здесь нет. Минута прайм-тайма на ТВ действительно может стоить десятки тысяч долларов. Однако количество минут в сетке вещания строго лимитировано. В то же время визитки, буклеты, календари, годовые отчеты – et cetera – заказывают все, от частных предпринимателей до крупнейших банков. И этот рынок в отличие от телевизионного имеет огромные перспективы. Недаром даже в развитых странах с устоявшейся экономикой норма прибыли в полиграфии редко бывает менее пятидесяти процентов годовых.

Поэтому Ефим был убежден в том, что люди, пришедшие в рекламный бизнес, основы полиграфии должны были знать.

А значит, придется сейчас грузить собравшихся по полной программе: от введения начальных терминов до объяснения отличий в технологиях линейного и стохастического растрирования. А еще – отделочные процессы и механизмы. А еще – бумаги и иные носители. А еще…

* * *

Ефим собрался с духом и начал лекцию. К его удивлению, народ – несмотря на заоконные пейзажи – отнесся к теме внимательно и очень старался понять все, что говорил преподаватель. А когда очень стараются, то получается даже невозможное. К концу третьего часа все были в мыле, но у Береславского появилась чувство, что за отведенные им на тему пять встреч его ученики что-то в своих головах оставят. А такое чувство резко повышает настроение любого педагога.

* * *

– Да, – сказала Елена Феликсовна, когда они с Ефимом вышли на прогулочную палубу. – Круто. Особенно с моим высшим филологическим.

– Но с этим все равно надо разобраться, – сказал Береславский, смачивая натруженное горло пивком. – Уж слишком много бабок можно потерять из-за незнания. Я, кстати, приятно удивлен, что все это понимают.

Елена Феликсовна как-то странно хихикнула.

– Вы не согласны? – удивился Ефим.

– О да, – улыбаясь, согласилась женщина. – Народ и в самом деле попался сознательный.

– А что тут смешного? – спросил педагог. – Я, кстати, просил Агуреева в связи со сложностью темы простимулировать учащихся.

– Он и простимулировал, – откровенно захохотала та.

– Давайте без тайн! – разозлился Ефим.

– Хорошо, – согласилась Елена. – Только вы меня никому не заложите?

– Чтоб я сдох! – поклялся рекламист.

Дама взяла Ефима нежной ладонью за кисть его правой руки – «Очень приятные пальчики», – подумал, переключаясь, рекламист – и объяснила механизм агуреевского стимулирования.

Бывший зенитчик сформулировал проблему предельно четко: все, кого Ефим не сочтет лентяем, получают либо ящик пива, либо дорогие французские духи – по выбору. Остальных – то есть вызвавших его преподавательский гнев – по-разному накажут, в зависимости от степени гнева: минимум – высылка из ближайшего аэропорта на Родину, максимум – увольнение с хорошо оплачиваемых должностей; «Четверка» никогда не была жмотской компанией.

– А я-то думал… – разочарованно начал Ефим.

– Да вы нормально рассказывали, – утешила его Елена Феликсовна. – Но, знаете, мне как-то проще отличать ямб от хорея, чем CMYK от RGB. Я ничего не перепутала? – кокетливо улыбнулась она.

– Нет, – подтвердил Ефим. – Вы просто умница. – И краем глаза убедившись, что в пределах видимости никого нет, деликатно приложился губами к теплой щечке Елены Феликсовны. «И кожа такая нежная», – удовлетворенно отметил Береславский, чувствовавший себя сейчас настоящим естествоиспытателем. Он, кстати, и реакцию дамы на поцелуй проанализировал: не отшатнулась, хотя и не активизировалась. А значит – вариант три, то есть деликатно, без спешки, но настойчиво.

Ефим считал себя большим специалистом по женщинам, однако, как любой нормальный ученый, понимал высокую вероятность ошибок в своих оценках. У него уже однажды было, когда субтильная «тургеневская» девушка, с которой отношения развивались по варианту пять – то есть максимально нежно и мельчайшими шагами, – оставшись с ним на пару минут наедине – в соседней комнате гуляла остальная компания, – изнасиловала его резко, умело и недвусмысленно, даже раздеться толком не успел.

А бывало наоборот: казалось бы – легкомысленная вертушка, а такая «динама»…

В общем, он отдавал себе отчет в необъяснимости женского поведения и в его непредсказуемости. Но тем интереснее было с ними общаться.

* * *