Похищение Европы

Практически с первой атаки были разбиты два первых джипа и посечены осколками их экипажи.

Однако с разных направлений пылило еще несколько. Видно, по душманскому коду ситуация тоже оценивалась уровнем шесть.

Уже через несколько минут, несмотря на прохладное утро, всем стало жарко. В ход пошла и «зушка», и – когда, израсходовав боекомплект, ушли «грачи», – даже «карл-густав». Агурееву пулей оцарапало щеку, Самума зацепило осколком в ногу.

Наверняка этим бы не отделались – стены полуразрушенного каменного строения, где закрепились обороняющиеся, были изрядно покоцаны пулями и осколками душманских безоткаток, – но тут подоспели гораздо более медленные «крокодилы». Правда, и база у них была поближе, чем у «сушек». Ударили НУРСы и бортовые пушки. Не выдержав второго огневого натиска, уцелевшие душманы откатились назад.

А с неба уже спускался «Ми-8» с представителями спецслужб и две «вертушки» с десантурой.

* * *

– Как все серьезно, – гордо сказал Агуреев. – И это все мы натворили!

– Жалко того паренька, – сказал Болховитинов. – Сидел бы в своей Оклахоме, любил бы свою американку.

– А негра тебе не жалко? – заржал Агуреев. – Да ты расист!

* * *

Мойша в разговоре участия не принимал. Он деловито осмотрел трофейный новенький «ЗИГ-зауэр» П-226 – по слухам, один из лучших пистолетов мира, – быстро разобрался в его устройстве и, подойдя к Рашиду и раненому Самуму, двумя выстрелами их прикончил.

– Ты что ж делаешь? – заорал Агуреев. Он в первый раз в жизни видел, как убивают людей. И не из зенитки – в бою, или НУРСом, опять-таки в бою, – а в упор и хладнокровно.

– Все равно у меня нет килограмма героина, – усмехнулся Мойша…

15. Девятый день плавания теплохода «Океанская звезда»

Кантабрийское море

Утро. День

Ефим сладко потянулся, окончательно выбираясь из затянувшихся объятий Морфея – после утренней встречи с Агуреевым и фотосъемки действительно роскошного восхода солнца он еще успел часик с лишним вздремнуть.

– Итак, что у нас на сегодня? – сам у себя вслух спросил Береславский. И сам же себе ответил: – Чертова школа – раз…

Преподавать рекламу сегодня не хотелось, хотя занятие это обычно доставляло ему удовольствие. Однако теплоход добрался до почти теплого моря, и Ефиму мечталось понежить себя на уже ощутимом, но еще не сжигающем солнышке.

– Поснимать – два, – продолжил рекламист: на пленке осталось пять кадров, а Береславский собирался в Ла-Корунье отдать ее в проявку. – Поближе познакомиться с Еленой Феликсовной – три, – удовлетворенно подвел итоги утреннего планирования рекламист.

Все же Елена Феликсовна, волоокая красавица средних лет, несмотря на ехидные замечания розовокудрой старушки Евстигнеевой, того стоила. Кстати, три утренних часа семинара – может, не так и плохо: ведь в борьбе за женское внимание все средства хороши, тем более такие, как впечатляющий интеллектуальный багаж г-на Береславского.

* * *

И в этот момент в чреве корабля – совсем близко – что-то заскрежетало, загудело и застучало. А потом раздался взрыв!

Ефим мгновенно катапультировался с койки, быстро – в жизни так не одевался – засунул себя в основные предметы одежды и, схватив самое дорогое – кофр с фотоаппаратом, – рванул на выход. Но, не успев закрыть дверь, вернулся.

Еще через минуту выскочил вновь, уже облаченный в пробковый ярко-оранжевый спасжилет. Одной рукой он поддерживал болтающийся на плече кофр, второй – держал огромную швейцарскую шоколадку, купленную им еще в Амстердаме: по книгам и фильмам Береславский точно знал, что при кораблекрушениях и прочих ужасных катаклизмах герои долго – вплоть до самого спасения – жевали последнюю плитку.

С грохотом пронесшись по железному трапу, Береславский коленом открыл незапирающуюся палубную дверь и выскочил на палубу.

– Ефимчик, вы очаровательны! – обернувшись на шум, радостно встретила его бывшая зэчка Евстигнеева. – Ваше отношение к условностям – умиляет! – хихикнула она.

А Лесная Даша даже не хихикнула. Потому что отчаянный хохот, вырвавшийся из девушки, на хихиканье был непохож абсолютно.

Береславский, не ответив, осмотрел себя в затемненном салонном стекле. Отраженное зрелище того стоило: ботинки в отличие от носков были разного цвета и фасона. С носками подобной катавасии не произошло, потому что вторая нога была вообще без носка. Рубашка была недозастегнута и надета наизнанку.

И это не самое страшное, потому что недозастегнутая рубашка куда лучше, чем вовсе не застегнутые брюки. Довершал внешний вид заслуженного очкастого рекламиста большой, кислотного цвета спасательный жилет, делавший его похожим на сильно разъевшегося инопланетянина из знаменитого фильма Спилберга.

– Ефимчик, я поняла, на кого вы похожи! – веселилась Людмила Петровна, аж розовые кудельки тряслись. – На Дени де Вито! Просто вылитый! Только чуток повыше, – смягчилась она в конце фразы.