Похищение Европы

– Ладно, Ефим, ты выиграл! – Помощь пришла, откуда не ждали: вылезший на общий хохот Агуреев сразу вник в ситуацию и решил отмазать приятеля. – Мы с ним поспорили, – объяснил он зрителям, которых как-то враз стало больше, – хватит ему тридцати секунд на сборы или нет? С меня ящик пива, – великодушно сказал Николай.

– Надо, чтоб все хотя бы раз потренировались, – поддержал их подошедший боцман, в отличие от расхожих представлений – щупленький мужчина лет сорока. Но команду держал как надо. – А то когда учебную тревогу играли, к шлюпкам вышли двенадцать человек. Это из сотни! – укоризненно добавил он. – А вы – молодец, – одобрил боцман подвиг рекламиста.

Ефим потихоньку, незаметно из разряда придурков перешел в разряд героев. Уверенности добавило и то, что на его штанах наконец застегнулась упрямая молния. Благодарно кивнув Агурееву – тот только подмигнул: мол, свои люди, сочтемся, – Береславский пошел к каюте, перед уходом все же спросив боцмана о природе столь паскудных звуков.

Все оказалось проще простого: взрыв – от петарды, сынок одного из пассажиров развлекся, ему уже сделано внушение. А скрежет – стравили якорную цепь: предназначенная «Океанской звезде» причальная стенка пока занята, и придется поболтаться здесь, на подходе к порту.

* * *

Через двадцать минут умытый и по-человечески одетый Ефим уже сидел в столовой. Надо сказать, каждый прием пищи был здесь для Береславского огромным удовольствием.

Во-первых, он сидел у окна. Настоящего окна, а не небольшого круглого иллюминатора, который был в его халявной каюте. И в этом окне имелись постоянно сменяющиеся, но никогда не надоедающие ему картинки.

Он откинул легкую белую занавеску. Сейчас вода была спокойная, с синеватым оттенком – в отличие от ранее наблюдаемых зеленых, – с совсем маленькими пенными белыми гребешками. Их уже предупредили, что штиль здесь – гость нечастый, а впереди, в Бискайском заливе, почти наверняка будет штормить. Но то, что впереди, никогда особо не волновало Ефима, и он вернулся к приятному, хоть и безмолвному, обсуждению прелестей местной гастрономии.

Итак, во-вторых, на судне замечательно кормили. Например, на сегодняшний завтрак Бог послал путешественникам на выбор три вида каш, замечательную телячью отбивную – особо нежную из-за того, что ее предварительно долго вымачивали в пиве, – множество видов чая или кофе и неограниченное количество фруктов. Кроме того, был также «шведский стол», с которого любой желающий мог почерпнуть еще немало вкусных и питательных закусок, напитков, салатиков и овощей.

Ефим каждый раз давал себе слово ограничиваться в еде, но при виде такого изобилия вынужден был переносить реализацию этого решения на завтра. Евстигнеева, попросившаяся за их стол вместо изгнанного Кефира, лишь ехидно ухмылялась, видя растущую вокруг Ефима груду тарелок, тарелочек и блюдец с разнообразной снедью.

– Ефимчик, дорогой, если все будут так питаться, экология не выдержит, – лукаво заметила бабуля. Впрочем, это было сказано не для него, а для княжны, «завести» которую было очень легко.

Ева с сожалением посмотрела на старушку-веселушку, но встревать не стала. Тогда инициативу взял на себя Ефим, который терпеть не мог «гринписцев» и особенно – в силу своего мужского шовинизма, – как он их называл – «гринписек».

То есть к природе он относился хорошо и защищать ее был не прочь, сам даже не раз разражался достаточно острыми статьями по этому поводу. Но его приводили в бешенство две обязательные ипостаси наших «экологических воинов» – да, кстати, и не только наших, – с одной стороны, фанатически агрессивный характер их действий, а с другой – часто демонстрируемая полная безграмотность в научных вопросах, которые они так любили обсуждать. Кроме того, он видел, что «зеленые» настроения слишком многие – от политиков и бизнесменов до сумасшедших и шпионов – начинают активно использовать в личных целях.

– Ева, а можно вам задать вопрос? – спросил Береславский.

– Валяйте, – легко разрешила та. Княжна считала беседы с сильным оппонентом полезными для оттачивания аргументации. Даша тоже обрадовалась повороту, поскольку в результате от злого на язык рекламиста ненавистная Ева могла пострадать. Агуреев, наоборот, укоряюще покачал головой: мол, утром я тебя выручил, а ты теперь снова заводишь эту волынку.

Но Ефим уже продолжал:

– Смотрите, какая штука получается. Ваши коллеги выставляют два главных требования. Первое – борьба с бедностью на всей планете.

– А вы считаете, это справедливо, когда один из десяти – шикует, а остальные девять – голодают?

– Экзактли, – согласился Береславский. – Разумеется, несправедливо. Голодать должны все десять. (Даша мысленно похлопала.) Это будет справедливо. – И, не дав даме возразить, продолжил: – Но не об этом речь. Вторая ваша идея – борьба за чистую окружающую среду.

– Конечно, – согласилась Ева, напряженно ища подвох и здесь.