Подвиг 1969, №3

Колеса автомобилей шуршали по мокрому асфальту. Двое мужчин сошли по ступеням лестницы «Принца Иоганна» и, идя рядышком, повернули на запад. Время — 5.34. Оставалось только ждать и ждать. Зябко. Внутри у меня все дрожало от холода... Легкомыслие, проклятая небрежность... Старею...

Машина подкатила к обочине тротуара, и я должен был переменить свою позицию, чтобы не потерять из поля зрения восточную часть улицы. Прохожие: женщина с собакой слева, направляется на восток; две девушки, слышу их голоса, одна смеется; двое мужчин (не тех ли самых?) слева, идут на восток (возвращаются?); машина отъехала, запахло гарью из выхлопной трубы. Переменил позицию. Прошли три девушки в черных пальто; пожилой мужчина побрел на запад; быстро шагает невысокий человек в темной шляпе. Гляжу налево, направо. Вот, кажется, и он.

Я вышел из подъезда и пошел сперва медленно, стараясь не потерять его из виду, и когда расстояние между нами сократилось до пятидесяти или шестидесяти метров и я увидел, что это он, то ускорил шаги и прошмыгнул между машинами на другую сторону улицы. Мы находились метрах в тридцати друг от друга, все время сближаясь; единственное, что находилось у меня в карманах, были ключи от машины, но и они могли пригодиться. Двадцать метров. Уже можно его окликнуть. Стоп. Оглянулся. Четвертый этаж, седьмое окно слева. И я побежал, крича ему, чтобы он свернул в сторону. Он увидел меня, удивленный. Я швырнул ключи ему в лицо, и они просвистели в воздухе, но не задели его. Он вдруг зашатался и рухнул вперед в тот самый момент, когда сухой треск выстрела эхом отозвался от каменных стен.

Я подхватил его, когда он падал..

— Солли, я виноват...

Он не слышал меня.

ГЛАВА 10. УКОЛ

Десять минут спустя я позвонил в полицию «Зет».

— Пошлите людей в дом сто девяносто три по Потсдаммерштрассе, верхний этаж, лаборатория. Вооруженных людей.

Я узнал голос капитана:

— Мы только что послали туда опергруппу. Нам сообщили о налете. Взяты кое-какие бумаги.

— Попытайтесь найти их. Запишите ещё один адрес. Здание Мариенгартен, середина Шонерлин-денштрассе, Темпльхоф, помещение привратника. — Он повторил адрес. — Налет совершен на лабораторию доктора Соломона Ротштейна. Он только что застрелен на улице перед этим зданием, и я внес его сюда. Выстрел произведен из здания Шонерпаласта, четвертый этаж, седьмое окно с восточной стороны. Винтовка с телескопическим прицелом. «Скорая помощь» к доктору Ротнггейну вызвана. Жду вас здесь.

Я велел привратнику оставаться возле убитого, а сам протиснулся сквозь толпу к подъезду и побежал к Шонерпаласту. Поднимаясь в лифте, я сказал лифтеру:

— Уголовная полиция будет здесь через несколько минут; никто не должен заходить в комнату до ее появления.

Он спросил меня, что случилось, и я ответил, что произошло убийство.

Седьмое окно слева было в квартире 303. Дверь легко растворилась, и я даже не проверил, стоит ли кто-нибудь за ней. Убийца, коцечно, скрылся отсюда еще до того, как я перенес тело Солли в дом. Ничего особенного в комнате не было, разве только, что по сравнению с коридором здесь было холоднее. Лифтер хотел закрыть окно, но я остановил его: «Пожалуйста, ничего не трогайте». На полу возле окна валялась провощенная бумага, на которой было напечатано слово «MITTAGESSEN»... Пепельница, полная окурков...

Я выглянул вниз на улицу. К дому напротив подъезжала карета «Скорой помощи». Двое санитаров протискивались сквозь толпу, один из них нес сложенные носилки. Я велел лифтеру запереть дверь и ожидать прибытия полиции.

Я должен был действовать, действовать, чтобы не думать о Солли. Это придет позже... Раскаяние, хуже — чувство вины будет грызть меня, словно ржавчина, и я уже не оправлюсь от этого. Я никогда не подсчитывал, сколько человек убил за последние тридцать лет, и даже мысль об этом никогда не являлась ко мне. Шла война, и они были нацисты, враги. Солли был моим другом, и я убил его своей небрежностью, своим легкомыслием...

До того как меня начнут мучить постоянные угрызения совести, надо было перебороть мгновенную вспышку ненависти, и деятельность была единственным болеутоляющим средством.

Черный «мерседес» остановился позади машины «Скорой помощи», когда я спустился вниз. Перейдя через улицу, я прошел во двор отеля, вывел свой «фольксваген» из гаража и четверть часа спустя уже был на Потсдаммерштрассе, воспользовавшись новой окружной дорогой.

Капитан все еще находился в лаборатории. После моего звонка он прибыл сюда следом за своими людьми. Это был тот самый капитан полиции «Зет» Щтеттнер, вместе с которым мы проводили операцию «Раущниг — Шрадер — Фогль».

— Что случилось с доктором Ротштейном? — спросил он.

— Только то, что я сообщил вам.

— Мы вызвали на место убийства уголовную полицию. Они допрашивали вас?

— Нет. Успеют сделать это позже. Я хотел осмотреть лабораторию.

Оба ассистента Солли были растеряны. Налет был совершен поспешно, несколько разбитых склянок с культурами валялось на полу. Сержант складывал в портфель журналы, в которые заносились данные исследований, чтобы забрать их с собой.