Поддай пару

— Ну, господин Мокрист, поскольку ты до последней капли выпил весь бренди, что я тебе наливал, и все еще трезв как стеклышко, я признаюсь, ты меня покорил, — и тут Мокрист явно почувствовал легкие признаки опьянения, когда старик продолжил: — Должен сказать, что вчера со мной связался человек, который назвался представителем недавно открывшейся в Великом Кочане железнодорожной компании.

Да, Мокрист слышал о ней, и это была настоящая компания, только без единого паровоза и без единого мастера уровня Дика, который мог бы усмирить живой пар. Он подозревал, что доверчивые клиенты принесут им немало денег, а потом, когда наберется достаточно, красивый кабинет опустеет, а господа организаторы, наклеив новые усы, перебегут на новое место, чтобы открыть следующую железнодорожную компанию. Отчасти Мокрист рвался стать одним из них, но потом он вспоминал: эй, я и так один из них, только в этот раз компания будет работать.

— Оказывается, — продолжал лорд Андердейл, — они собираются изготовить двигатель, многократно превышающий возможности того, что демонстрируется в Анк-Морпорке. — Старик рассмеялся, не получив никакой реакции со стороны Мокриста, и сказал: — Ты говоришь, что представляешь железнодорожную компанию, господин фон Губвиг. Ну так у твоей компании завелась… компания!

Мокрист профессионально отрыгнул, тщательно улучив момент.

— Может, и так, господин, но у нас — ик! — есть рабочий двигатель, и это гвоздь сезона в Анк-Морпорке! — Тут Мокрист велел своему языку слегка заплетаться и продолжил: — Так почему бы нам как благородным людям не договориться и не пожать друг другу руки, если мы друг друга поняли? — Он встал, чуть пошатнулся, увидел дополнительный огонек в глазах старика и возликовал.

Чуть позднее, на конюшне, когда он садился на коня, чтобы ехать домой, Мокрист подвел итоги дня. Эта игра была ему слишком хорошо известна. Он заметил ловушку, он был к ней готов, а потому договоренность о поставках руды и доступе к железной дороге была вполне разумной, хотя и чуть более выгодной для железной дороги, ибо нечего пожилым джентльменам спаивать доверчивых юношей, особенно когда в их распоряжении находится больше земли, чем может понадобиться любому нормальному человеку. Да уж, подумал Мокрист. Моральный компас? Он улыбнулся.

Перед тем как сесть верхом, Мокрист осторожно снял с себя две грелки и резиновую трубку. С улыбкой на лице он очень аккуратно поместил обе грелки в большой седельный мешок с подкладкой. Старик и впрямь зря пытался его напоить. Это было так… неэтично.

Вернувшись в город, Мокрист направился сразу в самый центр владений Гарри Короля, взбежал по лестнице в его контору и бросил ему на стол очередной пакет документов, подготовленный Стукпостуком. Там содержалась информация обо всех посредниках, с которыми он имел дело, об арендной плате, об обговоренных маршрутах.

— Это для твоих людей, Гарри, а это тебе, — и он поставил на стол большой ящик с бутылками.

Гарри уставился на него и произнес:

— За каким еще чертом?

Мокрист пожал плечами и постучал себе по носу.

— Понимаешь, Гарри, какая штука. Многие из тех, с кем мне пришлось иметь дело, — пожилые уже люди, которые считают себя хитрецами и пытаются накачать меня дорогим алкоголем, полагая, что так смогут выторговать более выгодные условия. И ты не подумай, конечно, я выпил все, что мне наливали! Нет! Не смотри на меня так! Я умею пить. Я очень хорошо умею пить и с удовольствием докладываю, что резина никак не влияет на вкус виски, качественного бренди и лучшего джина от Джинкина Пивомеса.

— Отлично сработано, господин фон Губвиг. Я всегда знал, что ты очень наблюдательный человек, и мне приятно видеть мастера… за работой. А теперь иди за мной, господин фон Губвиг, и смотри не расплещи.

За несколько недель участок изменился до неузнаваемости: большие кузнечные цехи, которые прежде громыхали за Карьерным переулком, целиком были перевезены сюда из центра города, и интенсивность ковки, подлаживаясь под ритм железнодорожного производства, многократно возросла.

Гарри был чрезвычайно горд, ведь если на фекалии слетались мухи, то на стук молотка — райские птицы. Вокруг стояла какофония, и Гарри кричал:

— Големы — замечательные ребята! Никогда не опаздывают, никогда не болеют. И главное, им нравится работать! Ну а мне нравятся те, кому нравится работать: гоблины, големы… будь ты хоть черт-те кем, мне плевать, лишь бы работал хорошо. — Он задумался и уточнил: — И слюной сильно не капал. Только посмотри, они бьют по наковальне прямо кулаками. Я очень бы хотел взять их побольше, но ты же знаешь, как оно.

Мокрист оглядел огненную преисподнюю, которую представляли собой кузницы. В духоте этой адовой печи он с трудом отличал големов от людей. Все были одеты в кожаные комбинезоны, но только големы держали раскаленные докрасна железки голыми руками. Огонь печей озарял серое небо, и в воздухе стоял нескончаемый звон. А штабели свежевыкованных рельсов росли прямо на глазах.