Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Дэниел не сразу откликнулся на этот пламенный призыв. Я поняла, что он ждет моего вмешательства. Возможно, я найду для него оправдание, но я эгоистично молчала. Сквозь лобовое стекло, очищенное дворниками, я увидела дорогу, покрытую грязной водой, и дубы – черные силуэты на фоне неба, гнущиеся под напором дождя.

– Пожалуйста, – заныла Шарлотта.

– Может быть, – сказал Дэниел.

Но она не отставала.

– Это значит да или нет?

– Что ж, хорошо… – Дэниел повернулся и посмотрел на нее с широкой улыбкой. – Да.

– Здорово! – Она даже захлопала в ладоши. – Прю, что мне взять с собой? Резиновые сапоги брать?

– Лучше взять. И надежный плащ на случай сырой погоды.

– Но ведь мы устроим пикник, правда? Даже если пойдет дождь?

– Да, мы устроим пикник. Найдем какое-нибудь подходящее местечко. Что ты любишь? Сэндвичи с ветчиной?

– Да. И кока-колу.

– Вряд ли у нас есть кока-кола.

– Думаю, у бабушки есть. А если нет, я схожу и куплю. Ее продают в местном магазинчике.

Я промчалась через ворота Уайт-лоджа и поднялась по короткой подъездной дороге. Дом проявился сквозь пелену дождя. Пустой фасад ничего не выражал. Мы подъехали к ступенькам, Дэниел выбрался, чтобы помочь Шарлотте. Он остановился, глядя на нее сверху вниз. Она держала в руках картину, которую нарисовала. Фиби сняла ее с каминной полки и отдала Шарлотте, когда мы уже собирались уходить, со словами:

– Не забудь это, – и с надеждой добавила: – Вдруг ты захочешь подарить рисунок бабушке.

Но сейчас Шарлотта протянула его Дэниелу.

– Не хотите оставить себе? – робко спросила она.

– Очень хочу. Но разве это не для твоей бабушки?

– Не думаю. Вряд ли ей это нужно.

– В таком случае я возьму, – решил Дэниел, забирая рисунок. – Спасибо. Я буду беречь его.

– До завтра. До свидания! Прю, до свидания! Спасибо, что привезли меня домой.

Мы проследили, как Шарлотта поднимается по ступенькам. Когда Дэниел сел в машину, отворилась входная дверь. Темноту прорезала полоска желтого света, и мы увидела стоявшую на пороге миссис Толливер. Она махнула рукой – возможно, благодарила или же прощалась, – а потом затащила Шарлотту внутрь.

5

Я повезла Дэниела в Порткеррис. Путешествие было недолгим, но в тот вечер мы с Дэниелом всю дорогу молчали. Иногда молчание между людьми наполнено спокойствием, но порой оно громче слов. Есть случаи, когда молчание становится тягостным и напряженным, как это было сейчас. Мне хотелось разрядить обстановку, завязать пустячную беседу, но, поскольку мой спутник – этот высокий тихий незнакомец, сидевший рядом, – не проявлял ни малейшего энтузиазма, я не могла подобрать слова. На коленях он все еще держал рисунок Шарлотты. Сам же отвернулся от меня, глядя на мокрые серо-зеленые поля, каменные стены, дождь. Казалось, говорить нам не о чем.

Наконец мы достигли ворот отеля, свернули и припарковались среди дорогих автомобилей. Этим мрачным вечером даже роскошный замок-отель имел заброшенный вид, напоминая тонущий лайнер. В море лужиц отражались редкие огоньки от освещенных окон.

Я выключила мотор и подождала, пока Дэниел выйдет из машины. Остался лишь звук дождя, барабанившего по крыше, и завывание ветра, прилетевшего с моря. Я прислушалась, улавливая далекий звук прибоя, разбившегося о берег. Дэниел повернулся и посмотрел на меня:

– Вы зайдете?

С чего бы он вдруг решил пригласить меня?

– Нет. Вам же надо срочно связаться с Льюисом Фэлконом. А мне пора возвращаться…

– Пожалуйста. Я хочу вам кое-что рассказать, – настойчиво произнес Дэниел.

– Что именно?

– Мы можем сперва выпить.

– Дэниел…

– Прю, пожалуйста.

Я выключила фары, и мы вышли из машины. Дверь-вертушка впустила нас в теплый, ароматный, застланный коврами, слишком натопленный холл. Сегодня здесь собралось больше народу, возможно из-за непогоды. Люди сидели небольшими группами вокруг чайных столиков, читали газеты или беседовали за вязанием. Воздух был пронизан послеобеденной ленью. Дэниел направился к бару, но из-за раннего часа тот еще не открылся.

Дэниел остановился и так громко выругался, что к нам обратилось несколько пар любопытных глаз. Мне стало неловко. Я понимала, как неуместно мы здесь выглядим: Дэниел в поношенных джинсах и темном свитере из грубой шерсти, а я – в старом, видавшем виды темно-синем полупальто, с растрепанными, неуложенными волосами.

Мне захотелось уйти.

– Я все равно не буду пить.

– Зато я буду. Давайте поднимемся в мой номер.

Не дожидаясь моего ответа, Дэниел пошел вверх по лестнице, перешагивая длинными ногами через три ступеньки зараз. Мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним, даже осознавая, какой интерес у всех вызовет наше поведение. Я понимала, что нас заподозрят в самом худшем, но меня настолько обеспокоил Дэниел, что остальное сейчас утратило значение.