Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Она довольно красива. Высокая, стройная, с лицом, напоминающим мордочку сиамской кошки, аккуратным носиком, пухлой верхней губой и улыбкой, скрывающей сотни тайн. «Загадочная», полагаю, это верное слово. У нее поразительные глаза. Огромные, с поволокой, темно-темно-серые.

– Как вы с ней познакомились?

– На ту вечеринку меня привели Фиби и Чипс. Особого желания идти я не испытывал, но они сказали, что я просто обязан там быть, так как получил приглашение, к тому же им хотелось отвлечь меня от работы. Аннабель тоже пришла. Я заметил ее сразу же, как ступил в комнату. Она стояла у противоположной стены, окруженная мужчинами. Стоило увидеть ее лицо, и я тут же загорелся желанием нарисовать ее. Должно быть, я пялился на нее, а она внезапно подняла голову и посмотрела мне в глаза, будто давно знала, что я здесь. И я позабыл о том, что собирался ее нарисовать. – Дэниел печально улыбнулся и покачал головой. – Это как играть в регби и получить удар под дых.

– Со мной такого не бывало.

Я надеялась, что моя скромная попытка пошутить заставит Дэниела улыбнуться, но он, похоже, не слышал моих слов. Сейчас он расхаживал по комнате с бокалом в руке, словно физически не мог говорить, как и стоять, спокойно.

– В следующий раз мы встретились на пляже. Из Малибу мне прислали доску для серфинга. Ее купил для меня в Сиднее друг. В тот день дул северный ветер, пригоняя большие волны. Я катался на доске, пока не поменялось течение, а когда вышел из воды весь синий от холода – гидрокостюм я себе позволить не мог, – то увидел сидевшую среди дюн Аннабель: она наблюдала за мной. Я понятия не имел, сколько времени она там провела. На ней была красная юбка, черные волосы развевались на ветру. В тот пасмурный день на пляже больше никого не было, и я знал, что она ждала меня. Я вскарабкался по дюне и сел рядом с ней, мы болтали и курили, а ветер гнул к земле растущий кругом камыш. Тогда он напомнил мне гладкий мех. Позже мы отправились домой, на полях для гольфа стоял запах дикого тимьяна. Мы прошли мимо нескольких мужчин, на их лицах я увидел зависть и даже воодушевился. Так с тех пор и повелось: мы шли с Аннабель в паб или сидели в машине с открытым верхом, подставляя лица солнечным лучам. Когда останавливались на светофоре, на нас тут же устремлялись любопытные взгляды.

– Наверное, все думали, какая вы чудесная пара.

– Скорее спрашивали себя, что такая чувственная особа, как Аннабель, делала в компании столь неискушенного долговязого мальчишки.

– И как долго продолжался ваш роман?

– Два месяца. Может, три. Лето было очень знойным. Аннабель всем говорила, что пока слишком жарко, чтобы везти сына обратно в Лондон. И она задержалась в Пенмарроне. Все время проводила там.

– Она говорила о своем муже?

– О Лесли Коллисе? Не слишком много. Ходили слухи, что она вышла за него ради денег, да и отзывалась о нем без особой любви. Меня это не волновало. Я не хотел ничего про него знать. Не хотел и думать о нем. Чтобы не испытывать угрызений совести. Если задаться целью, можно отодвинуть в сторону все мучительные терзания. Я и не подозревал, что обладаю такой способностью. Так жить было намного проще.

– Думаю, в двадцать лет и нужно жить подобным образом.

– Вы говорите, как умудренная опытом старушка, – улыбнулся Дэниел. – Как Фиби.

– Жаль, что я не она.

Дэниел все еще расхаживал взад-вперед по красивой комнате, как тигр в клетке.

– Все случилось примерно в это же время года, в середине сентября. Только не было такого дождя. Солнечные теплые деньки не отступали. Меня ошарашило заявление Аннабель, что она возвращается в Лондон. Мы снова были на пляже. Много плавали. Стоял вечер, время прилива. Нефритовые волны накатывали на теплый песок. Мы сидели и курили, и Аннабель между делом сообщила о своем возвращении в Лондон. Я ожидал полного опустошения, но опустошен не был. Даже испытал некоторое облегчение. Мне уже хотелось остановиться, пока наши отношения еще приносили удовольствие. Я боялся, что мы попросту очерствеем. Тем более мне пора было возвращаться к работе. Живопись всегда занимала в моей жизни самое большое место, и меня вновь потянуло к рисованию. Я хотел отгородиться от всего и сосредоточиться на своем занятии, раствориться в нем. Год обучения у Чипса как раз подходил к концу. Мне хотелось путешествовать, учиться. Я планировал поехать в Америку.

Я забормотал какие-то банальности, но Аннабель перебила меня. Тогда она и сообщила, что ждет ребенка. «Дэниел, это твой ребенок», – сказала она.

Понимаете, я был юн и незрел, и подобная перспектива до ужаса испугала меня. Женщина, забеременевшая от меня. Женщина, на которой я не хотел жениться. Установление отцовства, разъяренные родители, свадьба под дулом пистолета. Кошмар! И вот самое страшное случилось, правда вовсе не в таком виде. Аннабель что-то говорила, а до моего парализованного мозга вдруг дошло, что она ничего от меня не хотела. Не хотела, чтобы я выступил как соответчик в разводе, не хотела, чтобы мы тайно сбежали, не хотела, чтобы я женился на ней. Не хотела денег.