Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

– Милый.

– Чем он занимается?

– Он страховой брокер.

– И родом из Шотландии?

– Да. Его семья там живет. В Инвернесс-Шире.

– До чего же чудесно, что вы туда не поехали. Вам бы ужасно не понравилось. Огромный неотапливаемый дом, холодильники, а не спальни, и ванная комната обита панелями из красного дерева, напоминая гроб.

– Дэниел, из всех моих знакомых мужчин вы делаете самые нелепые заявления.

– Вы же не выйдете за него замуж, за этого страхового брокера из Хайлендса? Прошу вас, не надо. Не могу представить, как вы носите килт и живете в Инвернесс-Шире.

Я чуть не засмеялась, но сумела сохранить на лице спокойствие.

– Я бы не стала жить в Инвернесс-Шире. Скорее, я жила бы в любимой резиденции Найджела – в Южном Кенсингтоне. – Я бросила остатки пирожка чайкам и взяла яблоко, натирая его до блеска краем свитера. – И мне бы не пришлось работать. Каждое утро плестись до галереи Маркуса Бернштейна. Я бы стала неработающей дамой, способной заниматься всем, что душа пожелает, а именно рисовать. И не важно, что никто не стал бы покупать мои картины, раз рядом муж, готовый оплатить счета.

– Я полагал, что вы мыслите, как Фиби, – заметил Дэниел. – Мои иллюзии разбиты.

– Пожалуй, иногда я позволяю себе мыслить, как моя мать. Ей нравится, когда в жизни все расставлено по полочкам, четко, традиционно и безопасно. Она обожает Найджела и больше всего хочет, чтобы я вышла за него замуж. Не может дождаться, когда начнет планировать свадьбу. Собор Святого Павла, Найтсбридж, прием на Павильон-роуд…

– И медовый месяц в Бадли-Солтертоне с клюшками для гольфа в багажнике. Прю, не всерьез же вы это?

Я откусила от своего блестящего яблока.

– Возможно.

– Но только не с мужчиной по имени Найджел.

Я внезапно разозлилась:

– Вы ничего про него не знаете. Да и что плохого в замужестве? Вам знаком мир Фиби, мир Чипса. Они бы давным-давно поженились, если бы Чипс получил развод. Но этого не произошло. Вот они и пошли на компромисс и счастливо прожили вместе.

– Я думаю, что замужество вовсе не плохо. Но безумие выходить замуж не за того человека.

– Наверное, вы никогда не совершали такой ошибки.

– На самом деле так и есть. Я совершал всякие другие, но женитьба не была в их числе. – Дэниел задумался. – Если честно, серьезно не думал об этом.

Он улыбнулся мне, я улыбнулась в ответ. И вдруг обрадовалась при одной мысли, что Дэниел никогда не был женат. И в то же время меня это не удивило. Дэниел словно олицетворял кочевой образ жизни, свободолюбие, чему я очень завидовала.

– Жаль, что нет времени для всего.

– На самом деле у вас есть время.

– Знаю, но, похоже, я вошла в свою колею. Мне нравится рутина, нравится моя работа, я занимаюсь именно тем, чем хочу. Но иногда по утрам возникает странное настроение: я еду на работу на машине, думаю о том, что мне двадцать три года, и спрашиваю себя, что я делаю со своей жизнью? Я представляю все места, которые мечтаю увидеть. Кашмир, Багамы, Грецию, Пальмиру. И еще Сан-Франциско, Пекин и Японию. Мне бы хотелось побывать там, где бывали вы.

– Тогда поезжайте. Сейчас же.

– Можно подумать, все так просто.

– Так и есть. Жизнь настолько простая, насколько вы позволите ей быть таковой.

– Полагаю, мне не хватает смелости. И все же я хотела бы делать то, что делали вы.

– Не стоит этого желать, – засмеялся Дэниел. – Я совершал кошмарные поступки.

– Но сейчас вашу жизнь не назовешь кошмаром. У вас все складывается хорошо.

– Неопределенность всегда ужасна.

– И насчет чего же вы испытываете неопределенность?

– Насчет того, что мне делать дальше.

– Вряд ли это настолько пугающе.

– Мне тридцать один. В ближайший год мне предстоит принять ряд важных решений. Я боюсь сбиться с курса. Не хочу скитаться всю оставшуюся жизнь.

– А чего вы хотите?

– Хочу… – Дэниел прислонился спиной к шершавой гранитной стене причала и, подставив лицо солнцу, прикрыл глаза. Он выглядел как человек, мечтающий забыться и провалиться в сон. – Когда закончится выставка в галерее Питера Чэстала, хочу поехать в Грецию. Там есть остров под названием Спецес, на нем стоит дом, квадратный и белый, как рафинад. Там есть терраса с терракотовой плиткой и цветущей геранью, что растет в горшках на стене. А за террасой находится небольшой причал и яхта с белым парусом, похожим на крыло чайки. Она всего на двоих. – Я ждала продолжения. Дэниел распахнул глаза и произнес: – Думаю, я поеду туда.

– Сделайте это, обязательно.

– Вы приедете ко мне? – Он протянул мне руку. – Вы навестите меня там? Вы ведь только что сказали, что хотите посетить Грецию. Вы бы приехали? Позволили бы показать вам некоторые богатства той страны?

Тронутая этими словами, я вложила ладонь в руку Дэниела, позволяя ему обхватить мое запястье. Как же сильно отличалось это приглашение от вымученного предложения Найджела погостить у его матери в Инвернесс-Шире. Два разных мира. Неопределенность от соприкосновения двух разных миров. Я чуть не расплакалась.

– Однажды, – заявила я ему тоном матери, утешающей непослушное дитя, – может, я приеду.