Под стягом победным

He went through all that period of black reaction by himself, without companionship, during those last days of Gambier's tenure of command, until Hood came out in the Britannia to take over the command, and, amid the thunder of salutes, the Victory sailed for Portsmouth.	Он один, без дружеской поддержки, пережил эти черные дни, на исходе которых Гамбир сдал командование прибывшему на "Британии" Худу, и "Виктория", под грохот салютов, вошла в Портсмутскую гавань.
There were headwinds to delay her passage; she had to beat up the Channel for seven long days before at last she glided into Spithead and the cable roared out through the hawse-hole.	Ее задержали противные ветра: семь долгих дней лавировала она в Ла-Манше, прежде чем достигла Спитхедского рейда и якорный канат загромыхал через клюз.
Hornblower sat in his cabin - he felt no interest in the green hills of the Isle of Wight nor in the busy prospect of Portsmouth.	Хорнблауэр сидел в каюте, безразличный к зеленым холмам острова Уайт и людным портсмутским улочкам.
The tap which came at his cabin door heralded, he supposed, the arrival of the orders regarding his court martial.	В дверь постучали - не иначе как принесли распоряжения касательно трибунала.
"Come in!" he said, but it was Bush who entered, stumping along on his wooden leg, his face wreathed in smiles, his arms burdened with packages and parcels.	- Войдите! - крикнул он, но вошел Буш, стуча деревянной ногой, расплывшийся в улыбке, с полной охапкой пакетов и свертков.
At the sight of that homely face Hornblower's depression evaporated like mist.	При виде родного лица тоска мигом улетучилась.
He found himself grinning as delightedly as Bush, he wrung his hand over and over again, sat him down in the only chair, offered to send for drinks for him, all trace of self-consciousness and reserve disappearing in the violence of his reaction.	Хорнблауэр заулыбался не хуже Буша, он тряс и тряс ему руку, усадил его на единственный стул, предложил послать за выпивкой, от радости позабыв обычные скованность и сдержанность.
"Oh, I'm well enough, sir, thank you," said Bush, in reply to Hornblower's questions.	- Со мной все отлично, сэр, - сказал Буш на расспросы Хорнблауэра.
"And this is the first chance I've had of thanking you for my promotion."	- Все не было случая выразить вам свою благодарность.
"Don't thank me," said Hornblower, a trace of bitterness creeping back into his voice.	- Меня не за что благодарить, - сказал Хорнблауэр. В голосе его вновь проскользнула горечь.
"You must thank his Lordship."	- Скажите спасибо его милости.
"I know who I owe it to, all the same," said Bush, sturdily.	- Все равно я знаю, кому обязан, - упрямо отвечал Буш.
"They're going to post me as captain this week.	- На следующей неделе меня производят в капитаны.
They won't give me a ship - not with this leg of mine - but there's the dockyard job at Sheerness waiting for me.	Корабля не дадут - куда мне с деревяшкой-то - но обещали место в стирнесском доке.
I should never be captain if it weren't for you, sir."	Если бы не вы, не бывать мне капитаном.
"Rubbish," said Hornblower.	- Чушь, - сказал Хорнблауэр.
The pathetic gratitude in Bush's voice and expression made him feel uncomfortable.	От этой трогательной признательности ему вновь стало не по себе.