Под стягом победным

Hornblower set free each man in turn, and the chain clanked on the deck; he stood back with his hands on the butts of his pistols ready in case of trouble, but there was no sign of any.	Хорнблауэр освободил всех по очереди, цепь с легким звоном опустилась на палубу. Хорнблауэр отступил, держа пальцы на курках, однако каторжники и не думали сопротивляться.
The men stood dazed - the transition from slavery to freedom had taken no more than three minutes.	Они стояли огорошенные - переход от рабства к свободе занял не более трех минут.
Hornblower felt the movement of the cutter under his feet as the wind swung her; she was bumping gently against the fends-off hung between her and the quay.	Тендер под ногами Хорнблауэра поворачивал с переменой ветра, мягко ударяясь о кранцы.
A glance over the side confirmed his conclusions -the tide had not yet begun to ebb.	Взгляд за борт подтвердил, что отлив еще не начался.
There were still some minutes to wait, and he turned to Brown, standing restless aft of the mainmast with the pilot sitting miserably at his feet.	Оставалось выждать еще несколько минут, и Хорнблауэр повернулся к Брауну, который в нетерпении стоял за грот-мачтой рядом с понуро сидящим лоцманом.
"Brown," he said quietly, "run down to our boat and bring me my parcel of clothes.	- Браун, - сказал Хорнблауэр тихо, - сбегай в лодку и принеси сверток с моей одеждой.
Run along now - what are you waiting for?"	Чего ждешь? Беги.
Brown went unhappily.	Браун неохотно подчинился.
It seemed dreadful to him that his captain should waste precious minutes over recovering his clothes, and should even trouble to think of them.	Его ужаснуло, что капитан ради одежды тратит бесценные минуты и вообще помнит о такой ерунде.
But Hornblower was not as mad as he might appear.	Однако Хорнблауэр был вовсе не так безумен, как представлялось его старшине.
They could not start until the tide turned, and Brown might as well be employed fetching clothes as standing fidgeting.	Они все равно не могли отплыть до начала отлива, и Брауну, чем изводиться тревогой, можно было с тем же успехом сбегать за мундиром.
For once in his life Hornblower had no intention of posing before his subordinates.	Раз в жизни Хорнблауэр вовсе не рисовался перед подчиненными.
His head was clear despite his excitement.	Несмотря на волнение, мыслил он четко.
"Thank you," he said, as Brown returned, panting with the canvas bag.	- Спасибо, - сказал он запыхавшемуся Брауну, когда тот вернулся с полотняным мешком.
"Get me my uniform coat out."	- Достань мой форменный сюртук.
He stripped off his colonel's tunic and put on the coat which Brown held for him, experiencing a pleasant thrill as his fingers fastened the buttons with their crown and anchor.	Он сбросил полковничий мундир. Браун подержал сюртук, Хорнблауэр сунул руки в рукава и застегнулся с приятной дрожью в пальцах касаясь знакомых якорей и корон на пуговицах.
The coat was sadly crumpled, and the gold lace bent and broken, but still it was a uniform, even though the last time he had worn it was months ago when they had been capsized in the Loire.	Сюртук был, как жеваный, золотой позумент порвался, но это был его мундир, которого он не надевал с тех пор, как потерпел крушение на Луаре.
With this coat on his back he could no longer be accused of being a spy, and should their attempt result in failure and recapture it would shelter both himself and his subordinates.	Теперь, когда он в мундире, его нельзя назвать шпионом, и, даже если побег не увенчается успехом, мундир защитит и его самого, и подчиненных.