Под стягом победным

Bush mentally classed together French, whist, and spherical trigonometry as subjects in which he was too old ever to make any further progress, and which he would be content, if he were allowed, to leave entirely to his admired captain.	Он мысленно относил французский, вист и сферическую тригонометрию к разряду наук, в которых ему поздно совершенствоваться, и которые, дай ему волю, полностью перепоручил бы своему обожаемому капитану.
For Hornblower's French was improving rapidly, thanks to the need for continual use of the language.	Ибо Хорнблауэр говорил по-французски все лучше.
His defective ear would never allow him to catch the trick of the accent - he would always speak with the tonelessness of the foreigner - but his vocabulary was widening and his grammar growing more certain and he was acquiring a fluency in the idiom which more than once earned him a pretty compliment from his host.	Отсутствие слуха мешало ему освоить произношение - он знал, что всегда будет говорить, как иностранец - но словарь расширялся, грамматика улучшалась, а идиомы приходили на ум с легкостью, неоднократно вызывавшей лестные похвалы хозяина.
Hornblower's pride was held in check by the astonishing fact that below stairs Brown was rapidly acquiring the same fluency.	Гордость Хорнблауэра сдерживало удивительное открытие: Браун в людской быстро приобретал ту же бойкость в разговоре.
He was living largely with French people, too - with Felix and his wife the housekeeper, and their daughter Louise the maid, and, living over the stables across the yard, the family of Bertrand, who was Felix's brother and incidentally the coachman; Bertrand's wife was the cook, with two daughters to help her in the kitchen, while one of her young sons was footman under Felix and the other two worked in the stables under their father.	Он и общался главным образом с французами - с Феликсом и его женой, ключницей, их дочерью Луизой, горничной, и с семейством Бертрана, которое обитало за конюшней. Бертран был братом Феликса и кучером, его жена - кухаркой, две дочери помогали матери в кухне, а из младших сыновей один был лакеем под началом у Феликса, двое других работали с отцом в конюшне.
Hornblower had once ventured to hint to the Count that the presence of himself and the others might well be betrayed to the authorities by one of all these servants, but the Count merely shook his head with a serene confidence that could not be shaken.	Хорнблауэр как-то осмелился намекнуть графу, что кто-нибудь из слуг может выдать их присутствие властям, но граф со спокойной уверенностью покачал головой.
"They will not betray me," he said, and so intense was his conviction on the point that it carried conviction to Hornblower - and the better he came to know the Count the more obvious it became that no one who knew him well would ever betray him.	- Они не выдадут меня, - сказал он с таким убеждением, что Хорнблауэр сразу поверил. Чем ближе он узнавал графа, тем яснее видел - такого человека невозможно предать.
And the Count added with a wry smile -	А граф добавил с невеселой усмешкой:
"You must remember, too, Captain, that here I am the authorities."	- Вы, вероятно, забыли, капитан, что я и есть здешняя власть.
Hornblower could allow his mind to subside into security and sloth again after that - a sense of security with a fantastic quality about it that savoured of a nightmare.	После этого Хорнблауэр вновь погрузился в спокойствие и праздность - спокойствие такого фантастического свойства, что смахивало на кошмарный сон.
It was unreal to be mewed for so long within four walls, deprived of the wide horizons and the endless variety of the sea.	Он не привык так долго томиться в четырех стенах, ему не хватало безбрежных горизонтов и переменчиво-непостоянного моря.