Под стягом победным

He dallied with the notion of a modern government dabbling in secret murder, for a moment was inclined to put it aside as quite impossible, as something one might believe of the Turks or perhaps even of the Sicilians, but not of Bonaparte, and then he realized with a shock that it was not at all impossible, that a man with unlimited power and much at stake, with underlings on whose silence he could rely, could not be expected to risk appearing ridiculous in the eye of his public when a mere murder would save him.	Он переваривал сообщение, что современное правительство балуется тайными убийствами, и даже готов был счесть это напраслиной - он бы поверил, скажи ему такое о турках, даже о сицилийцах, но не о Бонапарте. Он немного ужаснулся, поняв, что тут нет ничего невозможного - человек, обладающий безграничной властью и поставивший на карту все, окруженный сатрапами, в чьем молчании уверен, не станет выставлять себя на посмешище, если может обойтись простым убийством.
It was a sobering thought, but he made himself smile again, bravely.	Мысль была отрезвляющая, но он заставил себя бодро улыбнуться.
"You have all the courage characteristic of your nation, Captain," said the Count.	- Ответ достойный представителя мужественного народа, - сказал граф.
"But this news of your death will reach England.	- Однако о вашей смерти узнают в Англии.
I fear that Madame Orrenblor will be distressed by it?"	Боюсь, мадам Оренблор будет опечалена?
"I am afraid she will."	- Боюсь, что так.
"I could find means of sending a message to England - my bankers can be trusted.	- Я бы изыскал способ отправить письмо - моим банкирам можно доверять.
But whether it would be advisable is another matter."	Другой вопрос, разумно ли это.
If it were known in England that he was alive it would be known in France, and a stricter search would be instituted for him. It would be terribly dangerous.	Если в Англии узнают, что он жив, узнают и во Франции - его снова начнут искать, на этот раз еще тщательнее.
Maria would draw small profit from the knowledge that he was alive if that knowledge were to cause his death.	Мало пользы Марии узнать, что он жив, если в результате его убьют.
"I think it would not be advisable," said Hornblower.	- Я думаю, это было бы неразумно, - сказал Хорнблауэр.
There was a strange duality in his mind; the Hornblower for whom he could plan so coolly, and whose chances of life he could estimate so closely, was a puppet of the imagination compared with the living, flesh and blood Hornblower whose face he had shaved that morning.	Он ощущал странную двойственность: Хорнблауэр, для которого он так хладнокровно планировал будущее, чьи шансы выжить он оценивал так математически точно, был марионеткой в сравнении с живым Хорнблауэром из плоти и крови, чье лицо он видел в зеркале, бреясь сегодня утром.
He knew by experience now that only when a crisis came, when he was swimming for his life in a whirlpool, or walking a quarterdeck in the heat of action, that the two blended together - that was the moment when fear came.	Он знал по опыту, что эти двое сливаются лишь в самые опасные минуты - так было, когда он плыл в водовороте, спасая свою жизнь, или ходил по шканцам в разгар боя - и в эти минуты приходит страх.
"I hope, Captain," said the Count, "that this news has not disturbed you too much?"	- Надеюсь, капитан, - сказал граф, - что новости не слишком вас огорчили?
"Not at all, sir," said Hornblower.	- Ничуть, сударь, - сказал Хорнблауэр.
"I am delighted to hear it.	- Чрезвычайно рад слышать.