Под сенью звезд

После всех тостов началось песнопение, общее гуляние и ярмарка. Олаф прогуливался с Ислой, покупая ей подарки. Девушка выглядела, как весенний распустившийся цветок, почувствовавший тепло солнечных лучей. Её волосы колечками завивались у висков, глаза сливались с нежным, синим небом, придавая ей те очаровательные черты, которые так соблазнительно манят мужчин. Олаф, как большой шмель окружал Ислу своим вниманием и заботой. Девушка за зиму немного пополнела, и жители между собой стали говорить, что она перестала работать, ведь Олаф её дом пополнял всем необходимым. Она стала чужой жителям. На самом деле робкая и юная Исла не старалась избегать встречи с односельчанами по другой причине. Она боялась злых сплетен, которые приносила в дом её мать, Холли. Всё, что говорили об её семье, становилось известно Холли, и она, помня гибель супруга, всё выливала в юное сознание дочери. Исла находилась между ледяной ненавистью людей к завоевателям и жаром, вспыхнувших нежных чувств к мужчине, которых она раньше не испытывала ни к одному мужчине. В ней боролись: с одной стороны – злые сплетни, полные зависти, чёрные слухи, с другой – предсказания Оливии, в магическую силу которой она верила, как юная лань, у которой вспыхнувшие чувства, приятно щемили сердце. Она должна была выбрать. Тяжелей всего для Ислы было то, что посоветоваться ей не было с кем, ведь её мать, убитая горем, не могла простить захватчикам, считавшая их варварами уничтоживших её семью, приняла сторону тех жителей, которые считали викингов врагами, и в тайне завидовали разгоравшимся отношениям между Ислой и королём викингов.

Зимой всем жителям деревни было нелегко добывать еду и одежду, тогда как дом Ислы был полон подарков от Олафа, чья резиденция не знала недостатков ни в чём. Так юное горящее сердце Ислы всю зиму находилось между чёрной завистью односельчан и светлыми мыслями о любимом, тайно скрываемые в её беспокойном сердце. Она не перечила матери. С терпением любящей дочери она выслушивала её поучения и в тайне плакала, не зная как ей бороться с этими двумя силами: мнением людей и собственными ощущения. Единственным открытым окном, дающим ей каплю свободы и кислорода, были для неё незабываемые встречи с Олафом. Они прогуливались по восхитительным местам острова, вкушая благоухание весенних ароматов трав, цветов, весенним пением перелётных птиц, наслаждаясь приятным голосом собеседника. Олаф держал Ислу (ведь она была слепа), рассказывая ей великолепие красок и форм природы, которое не могла видеть Исла, но которое она воображала, наделяя цветом и запахами. И хоть её небесные глаза были погружены во мрак, она чувствовала своей юной, прелестной кожей и органами осязания, те тёплые лучи солнца, тот весенний ветерок, то удивительное пение птиц, журчание ручейка и ласкающий шум прибоя, которые порой так сильно воздействуют на сознание, что человек пребывает в божественных, незабываемых ощущениях, надолго остающихся в памяти. А приятный шёпот, ласкающий слух, слов любимого, и ощущение его надёжной тёплой руки, вводили Ислу в сказочный нереальный мир, в котором порой пребывают влюблённые. Можно ли было назвать эти возникшие между Ислой и Олафом чувства, рождёнными от первого взгляда, ведь Исла была слепой? Её воображение, о будущем суженном были настолько велики, красочны и глубоки, что могли вполне заменить первое – самое верное впечатление. Ведь именно первое впечатление, хоть и может быть обманчивым, из-за незнания второй половины, является ощущением не сознания, а души. Именно душа получает первое представление о красоте и желании, отодвигая сознание и рассуждение на второй план. Рассуждения же отталкивают, прячут, маскируют, затемняют, покрывают серой паутиной пеленой те первые чувства, которыми так легкомысленно испытывает человеческая душа. И потом, насладившись образом любимого, как первым весенним запахом подснежников, душа прячется, скрываясь за сплетни и практичные рассуждения сознания, взявшего верх над легкомыслием. Но именно благодаря чувствам, которые испытывает в трепетном волнении душа, человек способен наделить себя чистой, как родник, нежными божественными чувствами. Именно благодаря этому свойству – быть первым в искушении, в слепой оценке, без присутствия сознания, душа находится гораздо выше сознания, как бы в другом измерении, в котором сознание не может пребывать, в виду своих противоречивых рассуждений, которые, бесспорно, приземляют, ограничивают его. Поэтому такие первые чувства можно отнести к божественным – неземным, девственным, чистым, отрешённым от мирских рассуждений и приземлённости.